Яна замолчала, я терпеливо ждал, пока она
продолжит разговор, но пауза затянулась, и пришлось поторопить девушку:
– Продолжайте, что было дальше?
– Ниче, – грустно ответила
Яна, – Олеська совсем извелась, эта Танька не хотела о ней даже слышать,
не то что встречаться. А может, Валентин врал, он Олеську не любил, пользовался
ею, и только. Какой мужик откажется, если баба навязывается? Дураком надо быть,
чтоб девку отпихивать. Денег Олеська хотела заработать, все повторяла: «Вот
вылезу из коммуналки, машину куплю и квартиру, тогда и Валюша моим станет». Во
как! А потом внезапно мне позвонила и говорит: «Теперь можешь своей квартирой
подтереться! У меня нынче полно денег! Лада мужа убила! С лестницы пихнула! А
мне огромадные бабки обещаны!»
– За что?
– Олеська не рассказала. Я ведь ниче не
знала, – лихорадочно зашептала Яна, – вообще ниче! Олеська на меня
обиделась, ну, за ту сцену в кафе. Позвонила и говорит: «Валя велел мне с тобой
никогда не встречаться». А я че? Плевки в морду терпеть стану? Ответила с
достоинством: «Ладно, только шмотки забирай, съезжай с квартирки, и забудем про
дружбу». О как! Не надо срать на того, у кого живешь. Олеська испугалась,
заплакала, заныла, ну, я ее и пожалела, сказала: «Лады. Но давай по-честному.
Валька запрещает нам дружить, а я его харю в своей квартире видеть не желаю!
Сама живи, но ботанику не фиг приходить». Правильно?
– Олеся согласилась?
– Куда ей деваться, – зло
усмехнулась Яна, – променяла лучшую подругу на мужика! Ну не дура ли? Ваще
без ума. В коммуналку ехать? Выпросила она остаться, но я ей заявила: «Смотри!
Последний месяц жильем пользуешься. Тридцать дней имеешь, потом уматывай вместе
с мамусиной радостью! Ну а после она мне вдруг позвонила и заявила: «Не
нуждаюсь я больше в твоей конуре! Мыльница, а не жилплощадь! В собственный дом
перебираюсь, в коттеджный поселок!»
Я прям очумела!
– Не спросили, за какие услуги Олесе
особняк подарили?
Яна поджала губы.
– Поинтересовалась. А она злобненько так
ответила: «Не твое дело, кстати, вещи тебе свои старые оставлю, донашивай. Я
теперь богатая, не нуждаюсь в дерьмовых тряпках, тебе подойдут». Во! Сволочь!
Ну я тоже не промах, отшила ее, отбила оплеухой: «Спасибо, можешь жуткие
юбчонки себе оставить, мне говно не по вкусу да и не по размеру». Во как! Эта
Лада мужа убила, Олеська так сказала! Значитца, дом моей подруге-дуре за
молчание достался. Что-то она видела, слышала или унюхала! Ну а теперь и
Олеську того, прикокнули! Слишком много знала!
Глава 19
Нора, не перебивая, выслушала мой рассказ и
начала задавать вопросы:
– Значит, к Шульгиным Олесю устроила
прежняя работодательница?
– Да, – кивнул я.
– Выяснил ее адрес?
– Нет.
– Почему, – возмутилась
Элеонора, – не догадался спросить у Яны?
– Она не знает никаких подробностей,
кроме одной детали: муж хозяйки заболел шизофренией, его поместили в клинику, и
жена не могла содержать домработницу. У меня сложилось впечатление, что Олеся
была не особо откровенна с Яной, сообщала ей минимум о себе.
– Странно, – бормотнула Нора, –
настораживающе.
– Не согласен, – возразил я, –
Олеся, очевидно, была, несмотря на редкую влюбчивость, девушка практичная. Яну
она использовала, дружила с той, в частности, за возможность пользоваться
квартирой.
– Ну-ка повтори, что Олеся рассказывала
Яне о Шульгиных? – потребовала Нора.
– Очень милые люди, – старательно
перечислял я, – интеллигентные, никогда не задерживали конверт с деньгами…
– Интересное получается кино, –
протянула Нора, – Лада выходит замуж, но, похоже, супруга не очень любит,
заводит себе бойфренда очень скоро после свадьбы.
– Любовник не всегда любимый, как бы это
странно ни звучало, – перебил я хозяйку, но Элеонора не стала сердиться.
– Да? Полагаешь? И зачем тогда Ладе
устраивать себе головную боль? А внебрачная связь является таковой по всем
параметрам. Ты, Ваня, не знаешь, что такое супружеская измена и не
представляешь, как это сложно, сколько усилий надо приложить, чтобы остаться
непойманным. И еще, женщины крутят амуры на стороне, если недополучают заботы и
внимания дома. Мужья тупы, редко делают им подарки, про комплименты и ласковые
слова забывают сразу после свадьбы. «Не умею я сюсюкать» – вот что слышит среднестатистическая
баба, обнимая мужа.
– Так почему же не развестись и не начать
новую жизнь?
– Эх, Ваня, – усмехнулась
Нора, – масса факторов удерживает женщин в капкане семьи: нежелание терять
отца детей, боязнь материальной нестабильности, потеря жилплощади. Кое-кто из
неверных жен не работает, сидит на шее у супруга, куда такой нимфе деваться?
Вот она и изменяет мужу втихаря.
– Не понимаю, почему дамы презирают
проституток, – скривился я, – «ночные бабочки» честны, по крайней
мере, отработали за деньги и упорхнули, а «приличные» женщины подчас выделывают
такие фортеля! Еще вопрос, кто более мерзок, «ночная бабочка» или особа,
находящаяся на содержании у мужа и изменяющая ему.
– Мы сейчас унесемся не в те
дебри, – оборвала меня Нора, – давай вернемся к делу и оценим факты.
Итак, мы имеем дружную, интеллигентную семью Шульгиных, глава которой, Юрий,
долго пытался выбраться из безденежья, в конце концов преуспел, основал фирму и
стал грести деньги лопатой. Так?
– Ну да! – согласился я.
– Первая жена Юрия, Рита, умерла. Верно?
– Пока все правильно.
– От чего она скончалась?
Я развел руками.
– Кажется, заболела, точных данных о
кончине нет.
– Ясно, – провела ладонью по столу
Нора, – вроде ничего странного. Вот дальше начинается мешанина. Юрий берет
в жены Ладу.
– Тысячи вдовцов вступают во второй брак!
– Но молодая супруга живо заводит
любовника!
– Эка невидаль! Захотела обеспеченной
жизни, нашла подходящую кандидатуру, а для любовных утех обзавелась Федором.
– Который, обрати внимание, тоже Шульгин!
– Имей Лада фамилию Перекривирыло, я
понял бы ваше удивление, а сколько в Москве Шульгиных? Кстати, познакомилась
сладкая парочка именно благодаря фамилии!
