Я подавил острое желание сообщить Леве все,
что про него думаю. Наверное, и в Испании он натворил беды, раз мать и отчим
спешно вернули это сокровище в Россию.
– Знаешь, Лева, – сказал я, –
хочу предупредить тебя сразу: Нора не Варвара, она тебя выручать не станет.
– А и не надо, – фыркнул
юноша, – во, я теперь по гостям пойду.
– Не смей!
– Почему?
– Эти люди великолепно меня знают!
– Так звали не тебя, – парировал
негодяй, – какое право ты имеешь запрещать другому человеку общаться? Я
че, в тюрьме сижу?
Если бы в этот момент машина не въезжала во
двор дома Норы, я бы непременно высадил мерзавца посередине дороги.
– Не злись, Вава, – с явной издевкой
заявил Лев, выходя из салона, – все о`кей! Не мешай мне денежку
зарабатывать!
Я молча двинулся к подъезду.
– Эй, Вава, погоди! – закричал Лева.
– Для вас, милостивый государь, я Иван
Павлович.
– Не дуйся.
– И не думал дуться, – пожал я
плечами, – злиться можно только на близкого человека.
– Нам еще долго вместе жить, – вдруг
заявил Лева, – лучше сразу наладить отношения.
– Почему долго? – оторопел я. –
Мне неделя не кажется бесконечным сроком.
– А кто сказал про семь дней? – изумился
в свою очередь Лева.
– Варвара написала, что ты задержишься у
Норы на время ее отъезда в Барселону.
– Она че, прямо так и написала: неделя?
– Насколько я помню, нет!
– Почему же ты решил, что я отчалю в
воскресенье? Бабка отвалила на более длительный срок.
– На какой? – забыв о приличиях,
полюбопытствовал я. – Назови дату возвращения Варвары.
– Пятое сентября!
– Но оно уже миновало!
– Так следующего года, – усмехнулся
Лева, – неужели ты не в курсе, что через двенадцать месяцев еще одно пятое
сентября настанет?
Я постарался не измениться в лице и начал
отпирать замок в квартиру. Целый год жить вместе с Левой? Интересно, Нора в
курсе предполагаемого счастья?
– Значит, по рукам, Вава, –
издевательски подытожил Лева, – давай дружить. Кстати, Вава – совсем
неплохое имечко, мне нравится, тебе оно идет. Спорим, ты скоро начнешь на него
откликаться? На кону сто евро! Кстати, как тебе еврики?
– В каком смысле? – холодно спросил
я, снимая ботинки.
– По качеству банкнот.
– Вполне симпатичные.
– На конфетные фантики похожи, –
захихикал Лева, – несерьезно выглядят.
– Главное для денег не красота, а
покупательная способность, – хмыкнул я, – вон на столике календарь
лежит, глянцевый, симпатичный, с отличной фотографией, но на него ничего
приобрести нельзя.
– Похоже, евро легко подделать
можно, – протянул Лева.
– Маловероятно.
– В два счета!
– Глупости. Купюры отлично защищены.
– Ха! Элементарно! Спорим, что я забацаю
такой самострок, что ни один контроль не придерется!
– Лева! Ты идиот! Подделка казначейских
билетов во всех государствах считается наитягчайшим преступлением!
– Ерунда, Вава, – снисходительно
начал Лева, но я не дал хаму закончить.
– Еще раз напоминаю: меня зовут Иван
Павлович! Ты находишься в чужом доме, изволь уважать его хозяев.
– Фу-ты ну-ты! Где ж хозяин? Живешь в
лакеях, барыне ботинки чистишь, – оскалился Лева, – у меня тут прав
побольше, как ты верно заметил, я являюсь гостем. Поэтому ты сейчас мне чай
принесешь! Варька с Норой всю жизнь дружат, а я любимый внук, не камердинер,
как некоторые! Спорим, Нора тебя вон выпрет? А меня навсегда тут оставит и
наследником сделает?
Я потерял дар речи.
– Ваня, – раздался Норин
голос, – иди сюда скорей.
Я сделал пару шагов в направлении кабинета.
– Иван Павлович, – тихо сказал мне в
спину Лева, – не след нам ругаться. Давай помиримся!
Я машинально обернулся и не сдержал улыбки.
Лева стоял, вытянув вперед правую руку, мизинец был согнут, и весь вид парня
свидетельствовал о глубоком раскаянии.
– Ну, – проблеял он и начал сгибать
и разгибать палец, – мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если
станешь драться, я буду кусаться!
Детская скороговорка подействовала на меня как
елей, обида испарилась.
– Вот и славно, – заулыбался
Лева, – прости меня, дурака. Ну извини!
– Ерунда, – вздохнул я, – с кем
не бывает.
– А ты молодец, – похвалил
Лева, – другой бы мне по морде нахлопал! Одна беда – триста баксов тю-тю!
– Ты о чем?
Лева сел на крохотный диванчик и принялся
стаскивать ботинки.
– Там, на вечеринке, – пропыхтел
он, – прикольный такой старикашка попался. Загадку не отгадал, но не
расстроился, а предложил: «Давай теперь я с тобой поспорю. Вон там стоит Иван
Павлович, сын Нико, так вот, ты никогда его из себя не выведешь! Что ни сделай,
как ни обижай его, он стерпит и зуботычин не насует». Ну я с ним по рукам и
ударил.
– Как зовут твоего партнера по милым
забавам? – сквозь зубы процедил я.
– Пусик, – хихикнул Лева, –
прикольно! Прав он оказался! Уж я тебе как хамил, а толку ноль! Прости, Иван
Павлович, но сам понимаешь – работа!
Я набрал полную грудь воздуха, выдохнул и
спросил:
– Что мешает тебе соврать? Сообщить: Иван
Павлович оплеуху мне отвесил? Вот деньги и будут твои!
Лева неподдельно изумился.
– Ваня! Как ты можешь! Я честный человек,
не обманщик и не мошенник! Пари проиграно, надо возвращать деньги! Не ожидал от
тебя подобного предложения. Я – и вранье! Это нонсенс! Нас, подлинных
паримахеров, очень мало, вмиг обо мне дурная слава полетит! У Льва Гладилина
безупречная репутация! Пусик завтра получит сумму сполна.
– Ваня, – вновь подала голос
Нора, – сколько можно копаться? Не жвачься.