– Такси сейчас словит, – закурлыкала
баба Катя, – на метро она не ездит, крутая. Матери больной яблочка не
купит, а сама…
Я кинулся к двери.
– Так как, мы договорились? –
попыталась остановить меня баба Катя.
– Да, да! – крикнул я и ринулся во
двор к своей машине.
Через пять минут я вырулил на Садовое кольцо.
Маша маячила на обочине с поднятой рукой. Пару раз к ней подкатывали бомбисты,
но девушка не садилась в машины, очевидно, никак не могла достичь консенсуса с
водителями. В конце концов шофер серо-синей «Волги» согласился на выдвинутые ею
условия и повез Беркутову в сторону метро «Маяковская».
Я пристроился им в хвост и включил радио.
«Волгу», как правило, покупают отставные военные, они люди осторожные, ездят по
правилам, скорость не превышают.
Через полчаса мне стало понятно, что Маша
торопится за город, серо-синяя машина миновала Ленинградский проспект,
выскочила на одноименное шоссе, проехала через Зеленоград, свернула вправо,
влево и, задержавшись на минуту у шлагбаума, въехала в поселок.
Я припарковался у мусорных баков и начал
терпеливо ждать. Не прошло и десяти минут, как «Волга» медленно выехала из
ворот.
Я вышел на дорогу и помахал рукой.
– Чего тебе? – высунулся из окошка
водитель, полный мужик лет шестидесяти, в кожаной кепке.
– Хотите получить двадцать
долларов? – спросил я.
– Бесплатный ток бывает только на
электрическом стуле, – усмехнулся шофер.
– Так я не даром деньги раздаю!
– Че те надо? С толкача завести? Если на
«галстуке» тянуть, то двадцаткой не отделаешься, – начал торговаться
бомбила.
– Все проще. Вы сейчас привезли девушку?
– Ну.
– Где она вышла?
– А тебе зачем?
Я вынул зеленую купюру и помахал ею перед
носом бомбиста.
– Жена она моя, решил проследить, куда
ездит!
Шофер схватил банкноту.
– Сто пятый участок.
– Кто ее встретил?
– Калитку толкнула, та открылась, видно,
у нее там свояки живут, – заржал водитель, – а муж в чужих числится.
Очень довольный собой, шофер нажал на газ,
«Волга» поплюхала по дороге, я сел в машину и подъехал к шлагбауму. Охранник
даже не высунулся из будки. Красно-белая полосатая палка медленно поднялась, я
поколесил по не слишком широким улочкам. Поселок был неэлитным, домики тут
теснились на небольших участках близко друг к другу, не поражали роскошью и
архитектурными наворотами. Но если б у меня был выбор, где жить – здесь или в
Москве, – я предпочел бы оказаться подальше от столицы.
Коттедж, на углу которого красовалась табличка
с цифрой «105», практически не отличался от соседского: красный кирпич, обычные
окна, оцинкованная крыша. Впрочем, в других домиках не было света, очевидно,
хозяева еще не вернулись с работы или приезжали в поселок по выходным, а в
особнячке Беркутовой мерцал огонек.
Я быстро поднялся по ступенькам, толкнул
дверь, очутился в прихожей, выложенной плиткой.
Маша обнаружилась в небольшой комнате,
обставленной в стиле ампир, повсюду позолота, белая полированная мебель и
картины с изображением тучных голых женщин.
Девушка сидела на корточках у книжных полок.
Часть томов была вынута, и перед Машей зияла ниша, а на ковролине горкой лежали
пачки долларов.
– Некрасиво брать чужое имущество, –
громко сказал я.
Маша взвизгнула, схватила ассигнации в охапку,
прижала их к себе, обернулась, пару секунд просидела с выпученными глазами,
потом завизжала.
– Если и дальше вы будете орать, то сюда
явится охрана и начнет задавать вам малоприятные вопросы, – сказал я и сел
в глубокое кресло, обитое ярко-малиновым плюшем. – Окажись я на месте
секьюрити, очень бы удивился и поинтересовался: «Девушка, с какой стати вы по
чужим сусекам шарите?»
– Как вы сюда попали? – неожиданно
почти спокойно спросила Маша.
– Через дверь, – издевательски
ответил я.
– Я свое беру, – рявкнула воровка.
– Кстати, – ухмыльнулся я, –
думаю, вашей маме было бы удобнее тут. Свежий воздух, хорошее помещение, да и
денег на памперсы хватит.
Маша вздрогнула и протянула мне одну пачку.
– Бери и уходи.
– Дешево вы меня покупаете, – покачал
я головой.
Девушка быстро вытерла рукой лоб.
– Сколько ты хочешь?
– Мне не нужны деньги.
Маша хихикнула.
– Лады, пошли в спальню, только помойся
сначала.
– Вот уж это мне тем более ни к
чему, – скривился я, – слава богу, я не нуждаюсь в продажной любви.
– Так че тебе надо? – взъерепенилась
Маша. – И ваще, тут частная собственность!
– Ваша?
– Че?
– Особняк кому принадлежит?
– Ну Олеськин!
– Следовательно, вы можете в нем
хозяйничать?
Маша вскочила, села на диван, закинула ногу на
ногу и прошипела:
– Пошел на… Она моя сестра! Я
единственная законная наследница! Имею право на все!
– Через полгода, – пояснил я.
– Че?
– Имущество, оставшееся после умершего
владельца, переходит в другие руки через шесть месяцев после смерти хозяина.
– Чегой-то?
– Таков закон, за это время должны
отыскаться все наследники.
Машина мордочка вытянулась.
– Какие такие наследники?
– Родственники: муж, сестра, родители,
дети.
– Сестра была самая главная! –
подскочила девушка.
Я усмехнулся.
– Вы во второй очереди, муж с детьми в
первой. А еще возникнут вопросы, откуда у скромной горничной домик и куча
денег.
– Че ты хочешь? – устало
поинтересовалась Маша.
– Честного ответа на мои вопросы.
– Я мало знаю, – протянула Маша.
– Все же давайте начнем.
– Спрашивай, – кивнула она.
– Кем служила Олеся?
