– Длинноухие, – огрызнулся Витек.
– А живот при чем? – не понял Пашка.
– Пиши молча, – рявкнул друг, –
не уточняй!
– Вдруг Серега поинтересуется про падлу!
– Нет.
– Ты уверен?
– Стопудово.
– Все равно стремно и непонятно. Падла паточная!
Звучит красиво.
– Как ты мне надоел!
– А я от тебя… – выругался Пашка.
– Давай не бычиться, – пошел на
попятную Витек, – конспект один!
– Нет, я Таньке позвоню, – заявил
Пашка и схватил мобильный, – эй, отличница! Че ты понаписала! Где-где! В
тетради! Падла паточная! Этта че? Где находица? За фигом челу падла? А-а-а! И
ниче ржачного! Пишешь, как китаянка иероглифами!
– И че она сказала? –
заинтересовался Витек.
– Тебе ж по фигу!
– Ну и не говори, – надулся Витек.
– Ладно, не чморься, – снизошел Пашка, –
у Таньки просто почерк неразборчивый. Нету у нас падлы паточной! Это
подлопаточная кость, прочитали неверно.
– Жесть, – резюмировал Витек, и
парочка лентяев резво забегала ручками по тетрадкам.
Сначала я с усилием подавил смех, но потом
пришел в негодование. Завтра оболтусы принесут конспекты доброму педагогу, тот
поставит студентам зачеты, и прогульщики навсегда забудут про тему «скелет». А
теперь представьте, что вы приходите в поликлинику или попадаете, не дай
господи, в больницу, и вами занимается такой вот Витек или Пашка, самозабвенно
прогулявший половину лекций. Уколы от воспаления «падлы паточной» он пропишет
легко и столь же непринужденно начнет искать печень в черепе, а легкие – пониже
поясницы. Конечно, все студенты обязаны упорно овладевать знаниями, но будущий
журналист, проигнорировавший рассказ о древних греках, или редактор, путающий
падежи, не нанесут непоправимого вреда человеку. А вот врач!!! Может,
попытаться вразумить недорослей?
– Вы Иван Павлович? – будто птичка
прощебетала над головой.
Я забыл про парней и посмотрел перед собой.
Около столика стояла молодая женщина в джинсах и трикотажной кофте.
– А вы Олеся? – улыбнулся я.
– Да, – кивнула та, – можно
сесть?
– Конечно, хотите пообедать?
– Еще рано, – скромно ответила она.
– Тогда кофе?
– Лучше чай.
– Хотите пирожное?
– Это дорого!
– Ерунда, – воскликнул я и приказал
официантке: – Принесите нам набор птифуров.
[3]
Подавальщица ушла, и я сразу взял быка за
рога:
– Можете рассказать о себе?
– Олеся Беркутова, – робко начала
собеседница, – я незамужем, образование девять классов и училище,
медсестрой хотела стать, но не получилось.
– Диплома нет? – изображал я из себя
нанимателя.
– Есть, – сказала Олеся и вынула из
сумочки несколько разноцветных книжечек, – смотрите, вот паспорт. Прописка
московская, постоянная. Аттестат школьный, диплом училища, а это удостоверение,
я в больнице работала.
– Почему ушли?
Олеся посмотрела на тарелку, которую поставила
между нами официантка, и спросила:
– Можно вон то, с розочкой?
– Угощайтесь от души, все сладкое только
для вас, сам я его не люблю.
– А вы милый, – улыбнулась
Олеся, – совсем меня не знаете и угостить решили. Спасибо. Из клиники я
убежала, потому что не выдержала. Отделение было тяжелое, народ лежачий,
намучилась я с больными. Думаете, медсестре легко? Поставила укол, капельницу
наладила, градусник сунула, таблетки раздала – и чай пить? С плюшками?
– Примерно так, – поддакнул я.
– Вот и те, кто зарплату среднему
персоналу начисляет, того же мнения, – кивнула Леся, – а на самом
деле все совсем не так шоколадно. Санитаров нет, сами каталки толкаем, больных
тягаем и с поручениями носимся. Иной раз присесть не удается. Заявишься в семь
на работу, и завертелось. На черной лестнице покойник лежит, его ночью в морг
не спустили, значит, тебе везти. А лифтер опять напился, приехал на этаж,
кабину не открывает, орет: «Кто стучится в дверь моя? Видишь, дома нет никто!»
Сбагришь мертвяка, крутись колесом: уколы, клизмы, вливания. Перевязки должна
специальная сестра делать, а ее нет, обед развозить некому, нянька запила, а
главврачу по барабану, зайдет в палату и орет: «Почему тут грязно?» И что я ему
скажу? «Бабушка никому не нужная наблевала, я убрать не успела»? Спасибо,
родственники помогают, но не все! Есть такие экземпляры, визжат хуже начальника!
Когда мне в домработницы пойти предложили, я полетела со всех ног. И кто бы не
помчался? Денег больше, работы меньше.
– Ситуация ясна, – кивнул я, –
почему вы уволились с прежнего места?
– За границу хозяева уезжают, – не
изменившись в лице, соврала Олеся, – он дом купил в… э… э… забыла где… в
Майами! Вот!
– Хорошо, – улыбнулся я, –
характеристика у вас есть?
– Конечно, – закивала врунья, –
вот смотрите!
Совершенно спокойно Олеся вынула из сумочки
сложенный листок и подала его мне.
«Беркутова Олеся работала в семье Яковлевых…
исполнительна, честна, аккуратна, хорошо готовит… имеет медицинское
образование, способна оказать первую помощь…»
Я вернул сделанную на компьютере фальшивку
Олесе.
– Отличная рекомендация!
Лгунья потупила взор.
– Можно ли позвонить вашей бывшей хозяйке
и как ее зовут?
– Мария Ивановна, – сообщила
Олеся, – номерок запишите.
– Если я прямо сейчас звякну, не помешаю
вашей хозяйке?
– Нет, Марь Иванна в это время свободна.
Я решил сыграть роль дурака до конца, взял мобильный
и спустя пару секунд услышал бойкий девичий голосок:
– Алле!
– Будьте любезны Марию Ивановну.
Подруга, вовлеченная в аферу, оказалась менее
артистичной, чем «автор» сценария.
– Чего? Вы номер аккуратно набирайте!
Я повторил попытку.
