— Нет!
Лаура выкрикнула это слово несколько громче, чем намеревалась, отчего брови Джейка насмешливо поползли вверх.
— Вам хочется, чтобы нас слышали все обитатели дома? — вежливо осведомился он, и Лаура отвернулась, запустив обе руки под волосы и поглаживая сзади шею.
— Нет. Я… ох, ну закройте дверь. За собой, — устало пробормотала она. — Поговорим позже.
Дверь закрылась, и Лаура тяжело выдохнула воздух. Однако, когда она вновь обернулась, Джейк все еще стоял на месте.
— Вы… — начала она звенящим от отчаяния голосом, но Джейк явно не собирался с ней спорить.
— Да, я, — сказал он, пересекая разделяющее их пространство и касаясь ладонями ее пылающих щек. — Я знаю, вы презираете меня. — Глаза его потемнели. — И все равно желаете.
— Я не… — попыталась сказать она, но губы Джейка заглушили все ее возражения.
Поцелуй его с искусностью запечатал инстинктивные протесты Лауры, его язык скользнул меж ее губ. Мир вокруг Лауры покачнулся. Как ни желала она воспротивиться тому, что говорит Джейк, тому, что он делает, ее тело было ей неподвластно. Да и влажное слияние их губ делало протесты невозможными. Да разве можно вести себя так, как вела она, и при этом делать вид, будто она — жертва обстоятельств. Если она и была жертвой — а на этот счет у нее также имелись сомнения, — то жертвой собственных вожделений, собственной неспособности противиться им. То, что делал с нею Джейк, являлось попросту осуществлением всех обремененных чувством вины фантазий, которыми тешилось ее воображение и в которых Джейку отводилась главная роль.
И все же никакие фантазии не подготовили ее к предательскому наслаждению, с которым ее нагая плоть откликнулась на прикосновение рук Джейка. Она так ослабела, стала такой доступной, и полы махрового халата так легко разошлись под его целеустремленными руками. Да она и не осознавала происходящего — во всяком случае, осознала не сразу. Ее собственным рукам хватало сил лишь на то, чтобы цепляться за лацканы пиджака Джейка в попытках как-то устоять, как-то справиться с подгибающимися коленями, и потому сразу заметить, что делает Джейк, она не могла. Халат распахнулся, и все ее трепещущее тело оказалось открытым для прикосновений Джейка.
Здравомыслие твердило, что она должна, пока еще может, оттолкнуть его, но рассудок ее блуждал в тумане эмоций. Ей хотелось вести себя разумно. Она пыталась вспомнить, где она, что делает, но чувства преграждали дорогу рассудку. Да и Джейк далеко ей не помогал. Если он освобождал ее рот, то лишь для того, чтобы отыскать чуть ниже уха чувствительный участок кожи, и его зубы смыкались на этом участке, отчего лоб Лауры покрывался испариной.
— Я знал, что ты прекрасна, — выдохнул Джейк, стягивая халат с ее плеч, язык его отыскал на шее Лауры бьющуюся жилку. Руки Джейка скользнули к ее талии и вновь поползли вверх, пока не коснулись груди Лауры. — Bella Лаура, ты хоть сознаешь, как ты прекрасна?
— Джейк…
Даже простое дыхание теперь давалось Лауре с трудом, но выдохнуть имя Джейка ей кое-как удалось, и, похоже, это ему доставило наслаждение, ибо, если Лаура и намеревалась протестовать, протесты ее потонули в изданном Джейком стоне. Его ладони стиснули груди Лауры, рот вновь отыскал ее рот, и в голове ее мелькнула слабая мысль, что, пока он вот так прикасается к ней, у нее не хватит воли, чтобы воспротивиться.
Губы Лауры открылись навстречу его языку, и почти неосознанно язык Лауры робко шевельнулся, стараясь коснуться его языка. Сладостное тепло волнами прокатывалось по ее телу, и, хоть никогда прежде она не предавалась любви с таким неистовством, она инстинктивно понимала, что ей следует делать.
Теперь Джейк покрывал ее губы мелкими щиплющими поцелуями, от которых грудь Лауры вздымалась и опадала, колеблемая бурей эмоций.
На Лауру накатил приступ головокружения, и Джейк, почувствовав, как она ослабла, поднял ее на руки и перенес на кровать. Он уложил ее в самую середку кровати. Она ощутила спиною прохладу покрывала, и голова ее на краткий миг прояснилась, но Джейк не позволил ей ускользнуть от него.
Не думая о своем костюме, он опустился рядом с ней, и его руки и губы изгнали из головы Лауры все здравые мысли. Когда рот Джейка нащупал подъем ее груди и проложил к трепещущему соску обжигающую дорожку влажных поцелуев, Лаура потянулась к нему. Собственными изумленными руками она обхватила и прижала к себе его темную голову. В эти мгновения она целиком находилась в его власти.
Язык Джейка вновь проник в ее рот, жадная властность его показывала, что и Джейк понемногу теряет контроль над собой. Когда Лаура на миг приоткрыла глаза, ее поразило выражение неприкрытого голода на его лице, и тут руки Джейка заскользили быстрее по ее обнаженному телу, а глаза сладострастно сузились.
Теперь его ласки стали настойчивей, его руки прошлись по ее округлым бедрам, спустились к коленям и снова двинулись вверх. Он словно намеренно оттягивал миг, которого Лаура ждала со все нарастающим нетерпением.
Собственное дрожащее исступление казалось ей постыдным. Джейк в точности знал, что он делает, в этом Лаура не сомневалась. И хотя какой-то крохотный краешек сознания цеплялся за эту мысль, его легко одолевали желания, которым Джейк безо всяких усилий открывал дорогу. Она понимала, что ему необходимо ее возбуждение, он хочет, чтобы она не отпускала его. Только так он мог уничтожить запреты, которые владели ею. Но и это не мешало ей биться в его руках.
Неожиданно она придушенно и протестующе всхлипнула.
— Что-то не так? — хрипло спросил Джейк, поднимая голову и глядя на нее.
— Ты… ты не можешь, — нетвердо сказала Лаура, приподнимаясь на локте, но Джейк улыбнулся улыбкой собственника.
— Почему? — спросил он. — Ты хочешь этого. Мы оба этого хотим.
— Нет…
— Да. Просто еще не время, чтобы мы оба могли испытать наслаждение. Не сейчас. Только ты.
— Джейк…
— Я здесь.
Он вновь повернулся и запечатлел на губах Лауры обжигающий поцелуй, вынудив ее откинуться на покрывало. Язык Джейка с бесконечным искусством погружал Лауру в топи жадного желания. Вот чего ей безумно хотелось, призналась себе она, меж тем как внутри ее бушевали чувства, о существовании которых она и не подозревала. Ей хотелось, чтобы Джейк прикасался к ней, целовал ее и любил…
Но искусные ласки Джейка пробуждали в ней незнакомый голод, изгоняя всякие мысли. Незнакомое до сей поры вожделение заставляло ее извиваться и крутиться под его руками. Даже у Джейка дыхание участилось, мельком подумала она, и теперь его сердце скакало в унисон с ее.
Она снова открыла глаза, почти не веря своим ощущениям, ибо ее тело устремилось к какой-то почти неведомой ей самой цели. Опыт, приобретенный ею с Китом Мак-Фэрлейном, определенно не позволял ей поверить, будто она способна на сколько-нибудь сильные чувства, и страх, что отныне это вожделение никогда не покинет ее, заставил ее лицо исказиться от ужаса.
