«Чезаре, Чезаре! — твердил он себе сердито. — Каким образом такой мужчина, как ты, позволил себе так легкомысленно увлечься девятнадцатилетним ребенком. Тебе уже почти сорок лет!»
И не имело значения, что он только думал об этом. Согласно той религии, которую он исповедовал и к которой относился так серьезно, как ни к чему другому в своей жизни, помыслы так же вызывали осуждение, как и поступки.
Вскоре Чезаре вышел к площади Сан-Марко и, прежде чем встретиться с Челестой, закурил сигарету, давая себе возможность справиться со своими мятежными мыслями. Единственной его страховкой в данной ситуации могла бы стать Челеста. Увлечение ею должно было выбить из его головы все мысли об Эмме Максвелл, но и этот путь был чреват опасностями — иного рода.
Челеста уже ждала его в кафе, потягивая кампари и держа в идеально наманикюренных пальцах длинную американскую сигарету. Она была одета в бледно-голубое льняное платье с рукавами три четверти и низким круглым вырезом. Ее пышные вьющиеся волосы аккуратно обрамляли лицо, и легкий шифоновый шарф обвивал шею. Челеста была молодой, красивой, элегантной и полностью владела собой.
Чезаре остановился около ее столика. Она взглянула на него и довольно улыбнулась.
— Ну, Видал, — промурлыкала она, — вы опоздали на пять минут. — В ее тоне промелькнули нотки упрека.
— Очень сожалею. Мне пришлось задержаться. — Чезаре сел рядом с ней и щелкнул пальцами, подзывая официанта. — Надеюсь, вы простите меня?
Челеста позволила ему взять свою руку и слегка повела прелестными плечами.
— Только ради вас. Где же вы были?
— Занимался своими делами, — небрежно ответил Чезаре. — Итак, что вы пьете?
Немного погодя Челеста вдруг выразила желание посетить собор.
— Вы уверены, что хотите этого? — безо всякого энтузиазма спросил граф.
— Конечно, мой дорогой. Я уже довольно долго нахожусь в Венеции, но так и не видела ни одной достопримечательности. Могу я наконец посетить собор?
Они последовали за толпой туристов и вошли в мир венецианско-византийской архитектуры, сверкающий золотой мозаикой стен и мерцающий мраморной мозаикой полов. Здесь были собраны бесчисленные произведения искусства, и осмотреть все сразу за одно посещение не представлялось возможным.
— Строительство этого храма началось в девятом веке, — сообщил Чезаре и посмотрел на Челесту, но не увидел на ее лице того несдержанного восхищения, которое светилось совсем недавно в глазах Эммы. Вместо этого он заметил лишь скучающее одобрение, как будто красота, их окружающая, совсем не волновала Челесту.
— Старинные постройки меня не вдохновляют, — честно призналась Челеста и вздохнула с облегчением, когда граф предложил закончить осмотр, сказав, что они уже достаточно всего посмотрели. — Да и живопись почему-то не приводит меня в восторг. — Челеста все же упорно продолжала идти дальше. — Я хочу сказать, что у меня тоже есть несколько картин, доставшихся мне от Клиффорда, но я смотрю на них больше как на объект вложения капитала. — Она хихикнула как девчонка. — А вы, Видал, много знаете о художниках?
— Немного, — ответил он сухо, и Челеста удивленно на него посмотрела.
— Я чем-то вас обидела, Видал? Я не хотела, поверьте, дорогой. Я считаю себя человеком нового времени. Дайте мне тонну зеркального стекла и бетона, добавьте шведской древесины — и я счастлива!
— No importa
[5], — покачал головой Чезаре, в первый раз ответив ей на своем родном языке.
Челеста с раздражением почувствовала, что каким-то образом его разочаровала. Она взяла графа под руку и проворковала:
— Видал, куда мы пойдем теперь? Вы что-то говорили насчет ленча, кажется.
— Ленч? — Граф пожал плечами. — На ленч мы отправимся в палаццо, si
[6]?
Челеста прекрасно поняла, что сейчас лучше с ним не спорить.
— Хорошо, — кивнула она, — но мы поплывем в гондоле, да?
— Если вы так желаете, — равнодушно ответил граф.
Гондола медленно и плавно двигалась по спокойным водам канала, и Челеста расслабилась, удовлетворенная присутствием Видала рядом с собой, да еще так близко. Сиденье в гондоле было достаточно удобным, но довольно тесным для двоих, и приходилось тесно прижиматься друг к другу. Это так романтично, особенно ночью! Несмотря на дневное время, Челеста надеялась, что граф не обманет ее ожиданий.
— Видал, — промурлыкала она призывно, — простите меня, если я чем-то вас обидела. Но не будьте таким букой, скажите же, что прощаете меня!
Видал Чезаре посмотрел на нее. Ее лицо было так близко, что он мог видеть маленькие морщинки вокруг ее глаз и в уголках губ. Не так уж она молода, как хочет казаться! Но все равно Челеста выглядела потрясающе красивой, он не мог этого не признать. Однако почему-то она вызывала у него неприязнь, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отпрянуть, когда она прикоснулась губами к его щеке.
— Видал, вы знаете, почему ваша бабушка пригласила меня, не правда ли? — тихо спросила Челеста.
— Да, знаю, — кивнул он.
— Ну и?..
— Давайте не будем торопить события, Челеста, — спокойно ответил граф. — Надо проще смотреть на вещи, дорогая. У нас полно времени.
Глаза Челесты сузились. В отношениях с мужчинами она всегда сама задавала тон, и это был первый случай в ее жизни, когда она неожиданно потерпела неудачу. Челеста отшатнулась от него и выпрямилась. На ее щеках заиграл лихорадочный румянец, предвещая, как сказала бы Эмма, припадок гнева. Однако в этот раз Челеста не потеряла самообладания, сейчас этого делать не следовало, пока… Пока они не поженятся. Став графиней Чезаре, она сумеет поставить его на место и не допустит больше подобного обращения с собой.
Чезаре внимательно наблюдал за ней, отчасти забавляясь ее поведением. Она вела себя словно оскорбленный ребенок, и все потому, что дела пошли не так, как она планировала.
Закусив губу, чтобы скрыть свое раздражение, Челеста спросила:
— Есть ли здесь острова с пляжами, где можно позагорать и поплавать? Как насчет Мурано? Это не там делают знаменитое венецианское стекло?
Чезаре лениво закурил сигарету:
— Купаться можно на острове Лидо.
— Нет, меня интересует более уединенное место. Купание в толпе не привлекает меня. Я хотела бы устроить пикник на одном из пустынных атоллов. Мы сможем это сделать, Видал?
— Вы имеете в виду… мы вдвоем? — нахмурился Чезаре.
— Почему нет?
— Я подумал, может ваша падчерица захочет к нам присоединиться. Тем более что она еще ни разу со дня вашего приезда не искупалась в море, а молодые так любят бывать на пляже.
