– Мэри, – кивнул я, – та
вследствие ряда перипетий оказалась замужем за иностранцем. Маменька никогда не
сообщала о наличии сестры, но, став пожилыми и сентиментальными, сестры решили
встретиться. Их мужья уже умерли, можно было не бояться разоблачения.
[23]
Мэри очень похожа на Николетту не только внешне, помнится, они наплели какие-то
истории про свое детство, но я их не очень слушал.
– Сестрица ее еще та пройда! –
сердито воскликнула Ольга Ивановна. – Девушки очень хотели вырваться из
Калоши. Мэри повезло, она рано сбежала в Москву, а Раиса тщетно пыталась
устроить свою судьбу, буквально пошла по рукам. Но шанса с Кондратьевым не
упустила. Вцепилась в наивного парня и прибыла в столицу. Родственник ее
прежнего любовника, чтобы избавиться от ушлой претендентки в невестки, выписал
ей фальшивый паспорт. Он заведовал местным отделением милиции, ему это было
легко проделать. Так Райка стала Антуанеттой и выскочила замуж за Кондратьева.
Заодно ей уменьшили возраст аж на десять лет, и она поступила в театральный
вуз. Правда, Рая замечательно выглядела, в тридцать казалась юной девушкой.
– А девственность? – напомнил
я. – Понимаю, что, напоив наивного Юру, его можно было обмануть, но как
Раиса провела Павла?
Ольга Ивановна склонила голову набок.
– Еще в древности врачи умели штопать
плеву. И в советские времена делали такие операции, тайно и дорого. Думаю,
желание стать мадам Подушкиной было так велико, что она нашла нужного
гинеколога.
– Но как она познакомилась с Павлом?
Ольга Ивановна встала, прошлась от стены до
письменного стола и сказала:
– Вот эти подробности я не узнала.
Выяснила только то, что Антуанетта покинула Юрия и исчезла. А потом вынырнула
на свет Николеттой Адилье, дворянкой, актрисой, женой Павла Подушкина. Думаю,
она каким-то образом узнала про желание писателя жениться на
дворянке-девственнице и прикинулась тем, кем надо. Я не поленилась порыться в
архиве и нашла интересные данные. Есть запись о свадьбе Юрия и Антуанетты,
имеется свидетельство о кончине Кондратьева. Документов о разводе нет, значит,
официально разрыв не оформляли. Но Антуанетта Кондратьева как сквозь землю
провалилась. О ней никаких данных не нашлось. Если же изучить биографию
Николетты, то она очень интересная. Дама возникла из ниоткуда, паспорт на это
имя был выдан неким отделением милиции по заявлению об утере предыдущего, и
прописана она была по столичному адресу. Но когда я приехала туда, дома не
нашлось, он был снесен за год до того, как Николетта получила паспорт.
Нестыковка?
– Верно, – согласился я.
– Уволь меня от перечисления всех
деталей, – взмолилась Ольга Ивановна, – я в конце концов убедилась:
Николетта – это Раиса Суворина!
В комнате повисла давящая тишина.
– Вы не рассказали моему отцу
правду, – прошептал я.
– Нет, – еле слышно ответила Ольга
Ивановна.
– Не захотели разрушать его жизнь, –
осипшим голосом сказал я, – знали, сколь важно было для Павла Ивановича
сохранить чистоту рода. Поэтому, выяснив все об обманщице, вы не открыли
ближайшему другу истину!
– Правильно, Ванечка, – протянула
Ольга Ивановна, – ну какой смысл был разоблачать Николетту? Дело сделано,
есть сын. Павел был очень порядочен, он любил сына, возлагал на него большие
надежды. Какой прок от истины? Павлуша не оставит мальчика, будет его растить,
но при этом начнет мучиться. Не скрою, я разгребала навозную кучу лжи с
желанием уличить Николетту. Уж очень она была наглая, самоуверенная, вертела
Павлом как хотела. Но потом я поняла: моя любовь к Павлу сильнее мести. Я даже
стала бояться, что Николетта невзначай выдаст себя. И понимаешь, Ванечка,
абсолютное большинство людей предпочтет разорвать отношения с человеком,
который стал обладателем их семейных тайн. Муж и жена одна сатана, третий не
лезь. Узнав подноготную супруги, Павел бы, наверное, не простил ей ложь, а вот
из-за сына мог сохранить брак. И тогда он бы гарантированно вычеркнул из своей
жизни Нестора Севрюгова. А я хотела находиться около Подушкина, ведь по
большому счету я была его самым близким товарищем. Да, у нас не было интимных
отношений, но, Ванечка, поверь, дружба ценнее и прочнее, чем секс. С одной
стороны, я не хотела причинять Павлу боль, с другой – опасалась его лишиться, и
поэтому правда о Раисе Сувориной не выплыла наружу. Хотя, повторяюсь, вначале я
хотела с треском развенчать Николетту, а потом раздумала. Странное животное
человек! Я не ревновала Павла к Николетте, наверное, потому, что знала: его
брак не особо счастлив. А вот Нюру то жалела, то отчаянно ненавидела. О бывшей
любовнице он говорил с редкой теплотой, один раз даже воскликнул: «Может, мне
следовало жениться на Нюре?», но тут же замолчал! Столько лет, Ванечка, прошло,
а я до сих пор иногда страдаю от ревности и могу наговорить гадостей про Нюру,
вот и в твой первый приход не сдержалась, сказала пару «ласковых» слов о ней,
теперь маюсь совестью! И о ее малыше не следовало упоминать, но зашевелилась
проклятая ревность, и я растрепала про ребенка. На мой взгляд, родить вне брака
– позор! Нюра была развратна! Может, ее и изнасиловал сосед, но некоторые
женщины провоцируют мужчин! О господи! Что я несу! Прости, Ваняша, старую дуру.
– Я вас понимаю, – проговорил
я, – вы ни в чем не виноваты.
Ольга Ивановна перевела дух.
– Твой отец был замечательным человеком,
он стал давать деньги Нюре, – сказала она. – Я абсолютно случайно
узнала правду, Павлуша не рассказывал о своей благотворительности. Мне об этом
сообщила Софья Борисовна.
– Кто? – изумился я.
– Заведующая детским садом, –
пояснила Ольга Ивановна, – она тоже была из числа фанатов Павла. В свое
время Софа помогла Нюре, взяла ее ребенка к себе в дошкольное учреждение.
– Я начинаю путаться в событиях! Вы же
только что сказали: никто не знал, что у Нюры есть ребенок, она тщательно
скрывала правду!
Ольга Ивановна закивала:
– Да, от близких, сослуживцев и подруг.
Нюра резко оборвала все связи, сменила род деятельности, перебралась в другую
квартиру и очутилась в вакууме, ей пришлось очень тяжело.
После памятного разговора с Павлом Нюра
внезапно позвонила библиотекарше и с легкой укоризной воскликнула:
– Это ты сообщила Павлу Ивановичу, где я
служу!
– Ты не просила меня молчать! –
ответила Рязанова.
– Мой ребенок не от Подушкина!
– Знаю, извини меня, – с раскаянием
вымолвила Ольга Ивановна, – я от души хотела тебе помочь.
