Я предпринял еще несколько попыток увидеть
Севрюгова, но каждый раз отец находил достойный повод, чтобы отказать мне. И в
конце концов я сообразил: каждый человек хочет изредка расслабиться и
отдохнуть, очевидно, комната старинного приятеля единственное место, где отец
может снять с себя маску популярного писателя, заботливого мужа и безупречно
воспитанного джентльмена. Но мне никогда не приходило в голову, что Севрюгов –
это женщина. Кстати, Николетта, раз в три дня непременно устраивавшая отцу
скандалы, никогда не закатывала сцен ревности. Она упрекала мужа в жадности, в
нежелании делать ей подарки, невнимании к ее капризам, но в прелюбодеянии – ни
разу. Николетта не сомневалась, что Нестор – художник-инвалид. А оказывается,
под его личиной скрывалась Олечка!!
– Вы с моим отцом состояли в
связи? – ошарашенно спросил я.
– Упаси бог! – топнула ногой Ольга
Ивановна. – У нас были исключительно дружеские отношения, я стала для него
отдушиной! Слушай, Ванечка, правду!
В тот памятный день на выставке, узнав о том,
что у Нюры есть ребенок, Ольга Ивановна побежала назад на стенд, где сидел
Павел. Библиотекарша опоздала, он ушел. Рязанова решила не сдаваться, она была
абсолютно уверена: Нюрочка родила ребенка от писателя. Ольга Ивановна
потолкалась возле стенда, поболтала с сотрудниками издательства и раздобыла
домашний телефон Подушкина.
Через несколько дней Олечка набрала заветные
цифры и услышала знакомый голос:
– Слушаю.
– Павел Иванович? – спросила она.
– Я у аппарата.
– Вас беспокоит Ольга Рязанова.
– Очень приятно, – вежливо ответил
прозаик, но Олечка сообразила: Подушкин ее не узнал.
– Мы с вами были хорошо знакомы, я
подруга Нюры Кондратьевой. Когда-то чистила ваш плащ.
– Ах да, – засмеялся Павел, –
рад вашему звонку. Чем могу помочь?
– Вы знаете, что с Нюрой?
– Она вышла замуж и уехала в
Пермь, – ответил романист.
– Кто вам сказал такое? – изумилась
Оля.
– Сама товарищ Кондратьева, – сказал
Павел.
– Нюра в Москве, она бедствует, одна
воспитывает ребенка! – воскликнула Рязанова.
Из трубки понесся кашель, потом Подушкин
сказал:
– Ольга Ивановна, я сейчас занят, мы с
редактором правим новую рукопись. Оставьте свои координаты, я непременно
свяжусь с вами.
Самое интересное, что он не обманул, на
следующий день перезвонил Ольге и приехал к ней домой, привез торт к чаю,
запросто сел на кухне и начал расспрашивать про Нюру.
Рязанова рассказала, что знала, сообщила
название издательства, на стенде которого встретила Нюру и мальчика. Спустя
неделю Подушкин снова прикатил к Рязановой, на этот раз с коробкой конфет,
устроился между плитой и холодильником и сказал:
– Я отыскал Нюру, ей действительно тяжело
живется!
– Вы ей поможете! – обрадовалась
Оля.
Павел замялся.
– Я предложил денег, но Нюра
отказывается. Более того, она убедительно просила меня более никогда ее не
беспокоить! Спросила, кто рассказал мне о ребенке, я ответил: Ольга Рязанова. И
мне показалось, что Нюра рассердилась не на шутку. Кстати, малыша она не
показала, в квартиру меня не впустила, заявила: «Не желаю стать объектом
пересудов соседей. Вы просто в комнате посидите, а народ языками замелет!»
Раньше она не была… м-да, ну ладно!
– Это ваш мальчик! – воскликнула
Ольга. – Насколько я понимаю, роман с Нюрой дал свои плоды! Глупый
каламбур, но в данной ситуации он пришелся кстати!
Павел Иванович отодвинул чашку.
– Скрывать не стану, некоторое время мы
состояли в интимной связи. Может, я был не прав, думая, что Нюра меня искренне
любит. Олечка, не поймите меня превратно, но я не собирался жениться и никогда
не давал ей никаких обещаний. Более того, я предупредил: в моих планах похода в
загс нет. Есть еще один момент. Я отлично понимал: Нюра милая девочка,
ласковая, заботливая, хозяйственная, из нее получится замечательная супруга, но
не для меня!
– Слишком обычная, – пробормотала
Ольга, – без блеска и фейерверка!
Подушкин крякнул и внезапно рассказал
Рязановой о своей семье, об отце, деде, ответственности за родовое имя, о том,
что его жена должна непременно иметь дворянские корни.
Ольга слушала разинув рот. Напомню вам, что
были советские времена, в анкетах имелся пункт «происхождение» и в нем лучше
всего было писать «из рабочих» или «из крестьян». Слово «интеллигенция» настораживало
сотрудников первого отдела,
[22]
а уж сообщение о родственниках-аристократах и вовсе могло перекрыть вам
кислород навсегда.
Глава 31
Олечка выслушала Павла и внезапно обиделась за
скромную, милую Нюрочку.
– Значит, Кондратьева тебе не
подходит? – отбросив вежливое «вы», воскликнула она. – Лапотная
девка? Барину нужна голубая кровь, а пока ты ее искал, тебе и крепостная для
постели подошла?
Павел укоризненно покачал головой:
– Оля, попробуй меня понять. Нюра –
замечательная женщина, но на роль матери будущих Подушкиных не годится. Я несу
ответственность за продолжение рода. Тебе это кажется диким, но у нас с тобой
разное воспитание. И еще такой нюанс. Нюра на момент нашей встречи не была
невинной девушкой, значит, вопрос о нашем браке не мог стоять. И она об этом
знала!
– Ты того, да? – повертела пальцем у
виска Ольга.
И тут Павел рассказал ей «генетическую теорию»
своего отца о «запоминании» женским организмом всех добрачных партнеров.
Рязанова не знала, смеяться ей или плакать, но
одно стало понятно: умный, талантливый Павел верит в бред.
– Значит, твоя жена Николетта полностью
соответствует всем твоим требованиям? – спросила Ольга после того, как
писатель замолчал.
Подушкин кивнул.
– Она дворянка? – не успокаивалась
Рязанова.
– В наше время необходимо держать в тайне
дворянскую родословную, – пояснил Павел Иванович, – но у Николетты
сохранились метрики ее деда и бабки. Ты слышала что-нибудь об архиве древних
актов?
