Выйдя на перрон, я растерялся. И куда теперь
ехать? Где искать Ивана Павловича Подушкина? Ситуация с Ниной Чижовой
прояснилась до дна. Школьницы Люда и Варвара решили отомстить мне, ни о каком
другом сыне писателя они не слышали. Здесь нить оборвана, вернее, ее и не было.
Нюра Кондратьева, которая предположительно родила моего брата, мертва. Найти
кого-то из ее знакомых затруднительно, да и не откровенничала она с ними, не
хотела никому сообщать правду, наверное, потому и поменяла комнату в центре
Москвы на окраину. Какими бы ни были соседи, они начнут шушукаться, увидев, как
у незамужней девицы растет живот. Это в нынешние времена дитя вне брака не
является позором, а в 60-х годах прошлого века матери-одиночки подвергались
остракизму. Чтобы избежать пересудов, Нюра съехала, а на новом месте ее никто
не знал, можно смело рассказывать женские истории про мужа-летчика, который
трагически погиб во время выполнения задания. В документы ведь никто
заглядывать не станет, поверят на слово. Ну и кто еще был связан с
Подушкиным-2? «Пресс-секретарь» больницы имени Рычагова Зинаида Семеновна? Ну,
во-первых, как выяснилось, она всего лишь простая санитарка, а во-вторых,
несчастная попала под машину. Директриса Центра «Мария» Эвелина утверждала, что
она никогда не видела щедрого мецената, и я отчего-то верю даме. Да и в приют
мне после оплошности Слона совать нос нельзя. Так с кем побеседовать? Еще раз
съездить к библиотекарше Ольге Ивановне? Она любила моего отца и, узнав, что
видит перед собой его сына, стала откровенной. Но, боюсь, ничего нового я не
узнаю. Правда, можно порасспрашивать о Раисе Сувориной, жене Юрия Кондратьева.
Интересно, каким образом маменьке удалось трансформироваться в Николетту? Но уж
не знаю, поверите ли вы в это, только мне нет дела до тайн матери. Я знаю ее
как Николетту и не собираюсь копаться в ее грязном белье. У каждого в шкафу
есть скелет, я случайно наткнулся на тайну Николетты и дальше рыть не стану.
Вот только осталось искреннее недоумение: а отец знал о прошлом жены? Ладно,
хватит размышлять на пустые темы, Николетта тут точно ни при чем, я ее
единственный ребенок, произведенный на свет с одной целью: заставить Павла
Ивановича жениться на ней.
Вернемся лучше к библиотекарше Ольге Ивановне.
Стоит ли тратить время на еще одну беседу с ней? Похоже, нет, с мальчиком Нюры
она встретилась всего единожды, на книжной ярмарке, тогда же видела в последний
раз и Павла… Стоп!!!
Я замер с поднятой ногой. В ту же секунду на
меня налетела толстая тетка с громадной сумкой в руках.
– Че застыл? – начала возмущаться
бабища. – Понаехали в Москву, метром пользоваться не умеют! Шевелись,
убогий!
Но я не обратил внимания на ругань. Ольга
Ивановна стала со мной откровенной лишь после того, как поняла: перед ней сын
любимого писателя. А как Рязанова удостоверилась в моей личности? Стала
задавать вопросы, сначала о месте нахождения нашей дачи, а потом, под самый
конец, спросила:
– У вас с отцом в Переделкине было некое
секретное место, можешь назвать его?
Я рассказал про тайник в печке и нашу игру в
записки. Тогда-то лицо Ольги Ивановны разгладилось, она бросилась меня
целовать. Понимаете, что меня насторожило? Нет? Это же элементарно, Ватсон!
Я очнулся и бросился к вагону.
Глава 30
– Ванечка! – с неподдельной радостью
воскликнула старуха. – Вот радость! Не ждала тебя!
– Я очень надеялся, что найду вас на
службе, – тоже честно признался я.
– Где же мне еще быть? – вздохнула
Рязанова. – Сижу здесь, читателей караулю, и никого нет! То ли дело
раньше!
– Ольга Ивановна, когда вы последний раз
общались с моим отцом? – не церемонясь, задал я вопрос.
– Я уже говорила, дружочек, очень давно,
на ярмарке!
– А потом вы не встречались?
– Нет, Ванечка, не довелось.
– Но в вашем музее есть книги с
автографами разных лет!
– Верно, я прибегала на творческие
встречи и просила сделать росчерк на титульном листе, но разве это считается
общением? – ловко вывернулась она.
Я откашлялся.
– Дорогая Ольга Ивановна!
– Слушаю, голубчик!
– Мне очень неприятно, но все же придется
уточнить.
– Не понимаю, деточка.
– Если вы в последний раз беседовали с
отцом до моего появления на свет, то откуда знаете про тайник в печке? Мы с
папенькой придумали его в год, когда мне исполнилось пять лет!
Ольга Ивановна застыла с приоткрытым ртом.
– Да ну? – выдавила она из
себя. – В пять? Почему именно тогда?
– Отец хотел, чтобы я научился бойко
читать, – пояснил я, – вот и решил применить то, что теперь
называется игровым методом!
– Ага, – кивнула Ольга
Ивановна, – Павел Иванович был очень умен.
– Согласен, – заулыбался я, –
так как насчет ваших встреч?
Старушка покраснела.
– Ванечка, пойми, я очень любила твоего
отца, но издали, не надеясь ни на какую взаимность. И только из добрых чувств,
из лучших побуждений, руководствуясь исключительно здравым смыслом, не тая
никаких планов, не имея расчетов…
Она остановилась, а я решил помочь пожилой
даме:
– Очень хорошо понимаю вашу мотивацию: ни
одного дурного помысла!
– Да, да, – закивала Ольга Ивановна.
– Вы решили предостеречь писателя и
сообщили ему о ребенке Нюрочки?
Старушка столь густо покраснела, что я
испугался.
– Вам плохо?
Ольга Ивановна помотала головой:
