Я тщательно сложил бульварный листок. Да уж,
хорошо «Треп» отблагодарил Алину Брин за участие в концерте! Хотя, может,
чадящая звезда и борзописцы договорились между собой? Черный пиар – это
замечательный рекламный ход. Читатели с бульшим интересом проглядывают статьи с
хулой, нежели панегирики! Правда, могила ребенка выглядит настолько запущенной,
что простые люди возмутятся. Организаторы рекламной кампании Брин явно
перегнули палку.
Я встал и пошел к выходу. Бог с ней, с Алиной,
меня она волнует лишь как человек, который боится Ивана Павловича Подушкина.
Надо подумать, как подобраться к даме и что ей сказать, дабы услышать в ответ
нужные мне сведения? Почему Алина потеряла самообладание, услышав про сына
писателя? Что ее так напугало? Может, предложить ей постоянное сотрудничество с
Морелли?
Внезапно я разозлился. Надо прямо сейчас
позвонить в «Треп», отыскать этого барана с псевдонимом Неподкупный и объяснить
ему, что он перепутал фамилии. Мы – Морелли, а не Гаделли! И номер у парней
замечательный! Только ничего не понимающий в цирковом искусстве человек мог
написать про «неуклюжих акробатов на толстых палках». Энди, Мара и Антонио
великолепны! Мы непременно пробьемся! Тот же «Треп» будет осыпать Морелли
дождем комплиментов! Хотя, следует признать, если бы перш вдруг стал невидимым,
это бы сильно украсило номер.
И тут мне в голову пришла гениальная идея.
Химик Леня! Вот кто может мне помочь! Мы встречались с ним накануне Первого
мая. Леонид, как всегда, занудно и обстоятельно вещал о своей новой разработке.
Тогда мне его слова показались скучными, но сейчас я изменил свое мнение. Я
схватил телефон и набрал номер из единиц и нулей.
– Простите, в данный момент все операторы
заняты…
От нетерпения я чуть было не стал подпрыгивать
на месте: ну же, Слон, снимай трубку!
– Слушаю, – прогнусавил Володя.
– Это Ваня Подушкин.
– О, привет! Хочешь получить мое
извинение? Готов полакомиться эксклюзивным тортом?
– У тебя же есть телефон Лени?
– Ага, – пробубнил Слон, – я
испек его жене свадебный десерт.
– В смысле? – удивился я.
– Катька ушла от Леньки, выскочила замуж
за Осю, а торт заказала у меня, – пояснил Слон, – я ей, как жене
Леньки, хорошую скидку сделал.
Мои извилины завязались узлом. То, что
Катерина покинула Леню, неудивительно, странно, что она раньше не удрала от
увлеченного только своей работой химика. А вот позиция Слона меня поражает:
если Катя ныне супруга незнакомого мне Оси, то она потеряла право на скидку как
жена Лени. Или я не прав?
– Так чего тебе надо? – спросил
Слон.
– Телефон Лени.
– Записывай, – деловито заявил
приятель. – А куда доставить тебе торт?
– Домой, – машинально ответил я.
– Сегодня же привезу, – пообещал
Слон и отсоединился, я тут же набрал номер Лени.
– Слушаю, – сказал химик, – это
кто?
– Ваня Подушкин, – представился я.
– О, привет, – слабо оживился
он, – сколько лет, сколько зим!
– Леня, помнишь, ты рассказывал мне о
своем изобретении, некоем лаке, который делает предметы невидимыми?
– Не совсем так, – занудил
Леня, – никаких лаков! Речь шла о краске!
– Это одно и то же! – опрометчиво
заявил я.
– Вовсе нет! – возмутился
химик. – Сейчас объясню разницу!
Понимая, что беседа рискует затянуться на пару
часов, я быстро воскликнул:
– Леня, у тебя есть немного той краски?
– Увы, – грустно ответил
Леня, – она никому не нужна. Непригодна для оборонных целей, на радары не
влияет, действует лишь визуально, при определенном угле падения света…
Я шел к метро, молча слушая Леню – перебить
его невозможно, пусть уж выговорится. Перед входом в подземку я сумел
вклиниться в лекцию приятеля:
– Если я правильно тебя понял, предмет,
выкрашенный чудо-эмалью, делается невидимым для зрителя?
– Да, но только если свет падает прямо.
– Отлично! Дай мне баночку краски!
– Бери, – неконфликтно согласился
Леня, – краска никому не нужна, я ее дорабатываю, мелкие частицы…
– К тебе приедет парень по фамилии
Морелли, – невоспитанно перебил я ученого, – объясни ему, как
наносить состав.
– Ладно, не беспокойся, – сказал
Леонид, – если больше говорить не о чем, тогда пока, мне надо работать.
Я стал звонить Маре. Леня уникальный человек,
наверное, единственная абсолютно нелюбопытная личность на свете, ему нет
никакого дела до того, что за предмет собрался красить Ваня Подушкин. Я завидую
Леониду, он настолько поглощен своей работой, что не видит ничего вокруг.
Интересно, он заметил отсутствие Кати, сообразил, что жена его бросила, или до
сих пор считает себя главой семьи?
