Если учесть, что кличка Сухова была Бегемот, и
вспомнить слова Алины про шантаж, прибавить к этому ужас, охвативший ее при
фамилии Подушкин, то… то… вероятнее всего, Алина удочерила девочку из приюта
при Центре «Мария», и дело здесь не совсем чисто.
Я сел в поезд метро и, пока состав с грохотом
мчался сквозь тьму, составил план действий. Из людей, которые близко знали
Нюрочку, похоже, никого, кроме Ольги Ивановны Рязановой, не осталось в живых.
Но почтенная библиотекарша не в курсе, где жила в последние годы ее бывшая
подружка. И я абсолютно уверен: мой отец не предполагал о существовании
второго, вернее, первого сына. Папу отличала крайняя порядочность, он бы
непременно участвовал в воспитании ребенка и никогда бы не нарек меня Иваном.
Значит, он умер, не зная, что стал отцом дважды.
Единственный путь выйти на сводного брата –
это расспросить Алину Брин. Она, наверное, беседовала с ним по телефону или
общалась через посредника, но лично не знакома, иначе не приняла бы меня за
владельца Центра «Мария». Итак, я узнаю, что нечисто с удочерением девочки,
свяжусь с Алиной Брин и предложу ей свое молчание в обмен на контакт с
Подушкиным-2. Некрасиво шантажировать даму? Но Алина – это нить к человеку,
который не только позорит честное имя Подушкиных, но и хотел обвинить меня в
педофилии. Я не могу этого допустить, а в борьбе все средства хороши.
Естественно, узнав правду об удочерении, я никому ее не расскажу, истина не
выплывет наружу. Я хочу только добраться до братца.
Глава 24
Софья Борисовна оказалась дома.
– Что случилось? – удивилась она,
увидев меня на пороге.
– Вам знакома фамилия Брин? –
спросил я без церемоний.
Бывшая заведующая нахмурилась:
– Брин? Кто это такая? Работала у меня в
садике? Или она из родителей?
– Алина Брин, эстрадная певица, взяла в
Центре «Мария» девочку на воспитание. Кстати, разве можно дать относительно взрослому
ребенку новое имя?
– Да, – кивнула Софья
Борисовна, – легко. Я же говорила при нашей первой встрече: многие так
делают. Когда забирают дитя, оно получает другую фамилию, если хотите сменить
имя, никто возражать не станет.
– Ясно, – сказал я, – так что с
Алиной?
– Это очень важно?
– Да.
– Сколько лет назад произошло удочерение?
– Около пяти.
– Минуточку, – сказала Софья
Борисовна, села на небольшой диванчик, открыла прикрепленный к нему сбоку
шкафчик, вытащила растрепанную телефонную книжку, перелистнула странички и
схватила трубку.
Я замер в ожидании.
– Мурочка, здравствуй, – защебетала
пенсионерка, – это Софа. Как ты там? Спасибо, скриплю потихоньку, мазь от
артрита, которую посоветовал Леня, идеальна! Передай ему огромное спасибо. А
Фира, она как? Да что ты! Когда? Вот радость! Да, да, непременно приеду.
Мурочка, у меня к тебе вопрос. Полагаюсь на твою феноменальную память. Знакома
ли тебе Алина Брин? Точно! Вот теперь и я вспомнила! Мурочка, я тебе завидую!
Такая ясная голова! Ты полагаешь? Ха-ха! Спасибо, солнышко! Фирочке привет!
Непременно, созвонимся предварительно.
Софья Борисовна вернула телефонную трубку на
место.
– Мура необычайно умна! –
воскликнула старуха. – В ее памяти совершенно нет пробелов, а я многое
забываю, но, если дать толчок, непременно вспомню. Значит, у меня еще не все
так страшно, к слову, в нашем доме живет Татьяна Ивановна, вот та не сообразит,
что к чему, даже если ей все «разжевать», недавно она родного зятя не признала.
Хотя он пить бросил, пришел трезвый, принес ей кефир, тут любая, даже Мурочка,
от потрясения ум потеряла бы!
– Так что с Брин? – спросил я
бесцеремонно.
– Женщину звали Алина, – бойко
завела старуха, – когда она обратилась в Центр «Мария», там
директорствовала Мурочка. Вот уж превосходный человек! Жаль, она недолго
хозяйничала, сын упросил Муру сидеть с внучками!
Я уселся поглубже в кресло. Торопить Софью
Борисовну неблагодарное дело, пожилой человек, как правило, подробен в деталях
и медлителен. Пусть говорит сколько хочет.
Когда Алина Брин появилась в приюте,
посмотреть на звезду эстрады сбежались все сотрудники, даже Софья Борисовна
решила разглядеть диву в деталях. От стихийной автограф-сессии работников
удержало лишь знание о трагедии, которую недавно пережила посетительница: у нее
убили мужа и дочь.
– Удивительной силы воли женщина, –
восхищалась Мура, рассказывая Софье Борисовне некоторые детали своей беседы с
Брин, – говорила спокойно, ни слезинки не уронила. Знаешь, кого она хочет
забрать?
– Нет, – помотала головой бывшая
заведующая.
– Ларису, – ответила Мура, –
надеюсь, в этой семье бедняжке будет хорошо!
– Ларису? – удивилась Софья
Борисовна. – Но она же ее не видела, девочка в больнице!
– Мы снимки посмотрели, – пояснила
Мура, – и Алина воскликнула: «Вот эта девочка мне идеально подходит».
– Ты объяснила ей проблему? –
спросила Софья.
Мура кивнула.
– Конечно. Естественно, я с этого начала,
сказала: «Лара из семьи потомственных алкоголиков, у девочки проблемы с речью,
она плохо говорит. Вам придется потратить много сил, да и денег тоже, чтобы
Лариса догнала своих сверстников в развитии. К тому же после неудачи с первым
удочерением девочка попала в клинику, правда, в одну из лучших, к отличному
врачу, но о полном выздоровлении речь пока не идет.
Обратите внимание на Таню, очень положительный
ребенок, в дошкольном возрасте она уже умеет читать, писать, считать, обладает
ярко выраженным музыкальным дарованием, здоровье отличное, и она из очень
хорошей семьи, родители погибли на море, во время отдыха».
Но Брин отмахнулась от предложения директрисы.
– Эту Таню любой возьмет, – сказала
она, – а Лариса никого не заинтересует. Удочерю ее, девочка невероятно
похожа на мою погибшую Милочку, просто одно лицо.
Муре оставалось лишь развести руками, Таня
осталась в приюте, кстати, ее вскоре забрали в семью, а Алина Брин оформила
удочерение Ларисы. Певица пожертвовала семейному детдому приличную сумму денег,
пообещала помогать и исчезла. Более она никогда в Центр «Мария» не заглядывала.
Софью Борисовну поведение Брин не удивило. Люди, которые берут детей на
воспитание, часто обещают поддерживать связь с приютом, но, выйдя за порог с
сыном или дочкой, мгновенно забывают о своих словах.
