Катя, филейную часть которой безостановочно
матерящийся Марсель поливал ледяной водой, визжала, бедняжка явно не испытывала
никакого удовольствия от процедуры.
– Да заткнись ты! – легко переорал
певец танцовщицу и открутил кран до упора.
Тугая струя ударила Кате в поясницу, веер брызг
взлетел над ее головой, холодные капли попали мне в лицо. Я зажмурился и на
секунду потерял бдительность, танцовщица дернулась, ее ладони выскользнули из
моих рук.
Дальнейшее заняло секунды. Катя, лишенная
поддержки, шлепнулась в раковину. Девушка весила чуть больше кошки, но то ли
крепления, на которых покоился умывальник, окончательно сгнили, то ли сила
притяжения оказалась излишне велика, только фаянсовая конструкция с грохотом
обвалилась на пол, Катерина оказалась у моих ног вся в белых осколках. Вместо
того чтобы помочь девушке, я по-бабьи взвизгнул и спрятался за выступ стены.
Сам удивился, вообще-то мне не свойственны такие реакции.
– Чтоб тебя разорвало, – накинулся
на несчастную балерину Марсель, – вечно дрянь устраиваешь! Кого в Воронеже
током дернуло?
– Меня, – простонала Катя, пытаясь
встать.
– А кто на гвоздь в Самаре
напоролся? – бушевал певец.
Бедняжка, на голову которой изливался гнев
звезды, открыла было рот, но не осмелилась произнести ничего в свое оправдание.
– Молчать! – завизжал Марсель.
В ту же секунду пояс его халата развязался и
упал на Катю. Я зажмурился, певец забыл надеть нижнее белье. Хотя чего я так
перетрусил? Великолепно знаю, как выглядит обнаженный мужчина, Марсель, кстати,
совсем обычен, ничего выдающегося, простите за идиотский каламбур.
И тут в туалет, громыхая допотопным
оцинкованным ведром, вошла уборщица.
– От мерзавцы! – закричала
она. – Чем вы тут занимаетесь! Мужик с бабой! Раковину расхреначили! Ни
стыда, ни совести! Артисты проклятые! Чтоб у вас все отвалилось и полопалось!
Сколько денег зарабатываете, в золотых машинах раскатываете! А я за умывалку
плати! Суки!
– Не ори, – сурово заявил Марсель,
поворачиваясь к старухе, – заткнись! Скока тебе надо? Ща отсыплю.
– Ах, ох, ах, ох! – запричитала
бабулька. – Марсель! Вы! Сам! Тут! У нас! В сортире! О-о-о! С девкой!
Голый! А мне говорили, что вы пидор!
Меня разобрал смех, суперстар закашлял, потом
гаркнул:
– Вовка!!!
– Тут! – высунулся я из-за угла.
– Дай ей бабла! – приказал Марсель.
– Всем теперь расскажу, что он в нашем
отхожем месте с бабой был, – ликовала уборщица, – врут газеты!
– Реши проблему, – приказал Марсель
и, схватив умирающую от хохота Катю, выволок ее в коридор.
– Здорово, – повернулась ко мне
тетка, – он не пидарас!
Оставалось лишь удивляться незамутненному
восторгу уборщицы, ну какая ей разница, с кем спит звезда! Ладно бы тетка была
молода, красива и могла надеяться на некие отношения с кумиром, но эта баба-яга
со шваброй не имеет даже намека на шанс стать любовницей вип-персоны.
– Бабло неси! – приказала
поломойка. – Или нет, я с тобой пойду!
Дверь снова распахнулась, на этот раз в
разгромленный туалет влетела вертлявая девчонка с фотоаппаратом.
– Че случилось? – жадно
поинтересовалась она. – Я пресса!
– Ой! – затараторила
старушка. – Марсель-то! В туалете! С этим! Он не пидор!
Вспыхнул яркий свет, я зажмурился и быстро
закрыл лицо рукой.
– Ты кто? – живо спросила
девчонка. – Имя, фамилия?
– Не, не, – замахала руками
поломойка, – Марсель тут с бабой того, вона раковину разбили. Вхожу: он голый,
она в осколках!
– А не ври-ка, – хихикнула
репортер, – Марселю столько не выпить, чтобы он к женщине полез!
– Я сама видела! – закрестилась
бабка. – Вот здесь! Он ее лично! Свидетелем была! Марсель не пидарас!
– Имя, фамилия? – налетела
корреспондентка на уборщицу. – Рассказывай давай.
– А за сколько? – не растерялась
бабулька.
– Сто рублей, – предложила девчонка.
– Тысячу! – задрала цену старуха.
– Ну и пошла вон, – фыркнула
журналистка.
– Хорошо, хорошо, давай стольник.
– Фигу! Сначала стулья, потом деньги.
– Тута одна табуретка, – растерялась
уборщица, незнакомая с культовым романом Ильфа и Петрова.
Пока парочка торговалась, я мелкими шажками,
по стеночке, пробирался к выходу и в тот момент, когда корреспондентка
воскликнула:
– Говори, не тяни! – выскочил в
коридор и перевел дух.
Вот как рождаются сенсации! Теперь желтая
пресса несколько недель будет обсасывать животрепещущую тему: с какой целью
Марсель и балерина отправились вместе в сортир. Думаю, если рассказать правду
про испорченный костюм, никто не поверит. Истина слишком банальна.
– Вов! Не видел Тихона? – спросил
Костя, когда я вошел в абсолютно пустую гримерку.
– Ты потерял медведя? – испугался я.
– Ну, не совсем, – закатил глаза
Костя, – лучше скажем иначе: он ушел.
– Может, в буфет подался? – сглупил
я.
– У Тихона рублей нет, – на полном
серьезе ответил Костя и икнул.
По комнате поплыл крепкий запах алкоголя.
– Ты пьян! – возмутился я.
И откуда только мерзавец взял деньги? Неужели
в коллективе все ханурики? Мигом вспомнилось, как братья Морелли распорядились
выигрышем в карты.
– Ерунда! Я даже не нюхал водочку, –
возразил дрессировщик, – чуток пивка хлебнул.
– Надо немедленно найти Тихона, –
задергался я. – А где остальные?
– На сцене, – бормотнул
Костя, – работают!
В следующую секунду глаза алкоголика
закрылись, и он отчаянно захрапел!
Что может быть страшнее хищника, пусть даже и
дрессированного, который свободно разгуливает среди людей? К тому же Мара
понарассказывал мне массу историй о редкостной хитрости и злобности Тихона,
поэтому я в тревоге выбежал в коридор и прислушался. Вроде никто не кричит в
ужасе: «Спасите, Топтыгин!»
