– Эй, потише, – с интонацией дитяти
пьяной окраины отреагировала Варвара, – вы че? Больныя? Ребенка мне
заразите! Ей и так фигово!
Забыв поздороваться, красотка плюхнулась в
кресло и посадила на колени крошечную девочку, размером чуть больше
двухмесячного котенка. Дочка Чижовой и впрямь выглядела больной, у здоровой не
может быть такой прозрачно-бледной кожи, темных синяков под глазами и
апатичного вида. Я, конечно, не педиатр, но все виденные мною до сих пор
младенцы выглядели иначе.
– Варвара, – бесстрастно сказала
Элеонора, – перед тобой Иван Павлович Подушкин. Узнаешь его?
– А то, – скривилась Чижова.
– Почему же не здороваешься? – не
успокаивалась хозяйка.
– Я женщина, ему первому начинать, –
шмыгнула носом «дама».
– Значит, вы знакомы? – продолжала
Нора.
– Угу, – кивнула наглая врунья.
Нора посмотрела на меня.
– Первый раз ее вижу. – Я пожал
плечами.
– Брешет, – поддержала беседу
«нимфа».
– И где же вы встречались? –
допрашивала ее Нора.
– В постели, – зевнула
Варвара, – у меня дома.
– У тебя же дедушка, – напомнила
Элеонора.
– И че? – пожала плечами
Чижова. – У нас квартира большая, две комнаты. Я в своей могу что угодно
делать, дед не сунется.
– Мило, – протянула хозяйка.
– Он хороший, – похвалила старика
девчонка, – не то что у других. Вон у Лидки Самойловой мать. Чума с
холерой! Как начнет! Где была? С кем? Куда ходила? У кого ночевала? Офигеть.
Мой деда спокойный! Сам живет и другим дает!
Я посмотрел на вялого младенца, результат
пофигизма старика, и подавил вздох.
– Ты утверждаешь, что отец Нины Иван
Павлович? – поинтересовалась Нора.
– Ага, – ответила Чижова.
– Деточка! Я никогда тебя не
видел! – возмутился я.
– Все мужики врут, – кивнула
Варвара, – понятное дело! Неохота алименты платить!
– Ну ты и нахалка! – не выдержал
я. – Врешь и даже в лице не изменилась.
– Чтоб Нинке сдохнуть, если я вру! –
воскликнула Варвара.
– Не смей так говорить, –
возмутилась Элеонора, – никогда нельзя клясться жизнью ребенка.
– А че он гонит, – обиженно
протянула Варвара и опять шмыгнула носом. – У меня до этого никого не
было. Кто мне целку порушил? Ваще, блин, да не надо мне ни фига от гоблина!
Нинку жаль! Больная совсем! Без денег скорехонько помрет!
– А что с девочкой? – спросил я.
– Не выговорить, – неожиданно
дружелюбно ответила Варя, – брынц… тынц… гынц… напридумывали названий! Во!
Ща!
Тонкие пальчики с ногтями, покрытыми
чудовищным зеленым лаком, раскрыли некогда белую сумку из клеенки и вытащили
оттуда пухлую папку с надписью «Нина Чижова, детская клиника имени академика
Кладо».
[5]
– Дай сюда, – приказала Нора и стала
перелистывать странички.
Я отвернулся к окну, в ту же секунду
послышался шорох, и на мои колени словно кошка села.
– Не урони ребенка, – велела
Варя, – где у вас тут сортир?
Не дожидаясь ответа, девчонка выскочила в коридор,
мне пришлось держать малышку, которая не проявила ни негодования, ни
недоумения, очутившись в чужих руках. Никаких положительных эмоций Нина у меня
не вызвала, вдобавок ко всему от нее неприятно пахло чем-то кислым, и я
задержал дыхание.
– Тут сказано, что у несчастной редкая
болезнь крови, – констатировала Нора, – я ничего не понимаю в
анализах, но, похоже, они жуткие! История болезни оформлена по всем правилам.
Ну-ка, уно моменто!
Быстрым движением Элеонора схватила трубку,
набрала номер и воскликнула:
– Клиника академика Кладо? Простите, с
кем я разговариваю? Очень приятно. Вас беспокоит председатель правления
благотворительного общества «Милосердие». Можете звать меня просто Элеонора. У
нас находится на рассмотрении вопрос об оказании помощи Нине Чижовой, которая
наблюдается в вашем заведении. Нет, я понимаю! Никакой информации по телефону
не надо, для детальной беседы к вам прибудет наш представитель. Просто скажите,
у вас наблюдается такая девочка? Ага, спасибо!
Элеонора положила трубку и протянула:
– Варвара не врет, малышка Чижова состоит
на учете.
– Я ваще никогда не брехаю! –
послышалось из коридора, и в кабинет вошла Варя. – За фигом мне врать-то?
Если честно говоришь, жить легше!
Глава 3
– Интересное дело, – сказал
я, – не лжешь, а под дверью подслушиваешь!
– Это случайно вышло, – без тени
смущения ответила моя «любовница», – ручка тугая, пока ее поворачивала,
кой-чего и услышала.
– Варя, – ласково сказала
Нора, – наш фонд существует для того, чтобы помогать людям. Естественно,
мы проверяем тех, кто хочет получить деньги, но, думаю, в твоем случае эта
процедура завершится быстро. Иван Павлович живо оформит документы, и Нина
получит средства на лечение. Тебе нужно написать заявление. Вот ручка, бумага,
начинай.
– Нет, – замотала головой Варвара, –
за фигом мне милостыню просить! У Нинки отец есть! Я, промежду прочим, не сразу
пришла, сначала думала, что на зарплату справлюсь.
– Ты работаешь? – поразилась Нора.
– А че? Я уже взрослая.
– И где служишь? – с жалостью
поинтересовалась хозяйка.
– В парикмахерской, ногти делаю, –
пояснила юная мамаша, – простой маникюр-педикюр, френч, гель, акрил, имею
процент с клиента и чаевые. Да вы у него спросите!
– У Ивана Павловича? – уточнила
Нора.
– Ага, – улыбнулась Варя, – он
к нам в салон пришел! Тама мы и столкнулись!
– Вот уж неправда! – возразил
я. – Нора, вы же знаете, я посещаю салон в самом центре, на Тверской.
– Откуда тогда ты в курсе, что я сижу в
Теплом Стане? – фыркнула Варя.
– Понятия не имею, где вы
работаете, – занервничал я.
