Каждый раз, ставя на стандартном бланке
закорючку, я испытываю огромное желание добавить внизу пару строчек от себя.
Нацарапать нечто типа: «Дорогая моя! Тебе тридцать лет! Перестань ходить по
миру с протянутой рукой, сама заработай себе на мебель, не клянчи подачки,
лучше найди хорошо оплачиваемую работу и паши с утра до вечера. Непременно
увидишь результат, в доме появятся новые шкафы, но замуж они тебе выйти не
помогут, дело не в мебели, а в характере. Вспомни Золушку, она день и ночь
проводила на кухне, среди грязных кастрюль и все равно сумела познакомиться с
принцем и попасть во дворец».
Но, как понимаете, подобный пассаж невозможен.
Среди массы наглых просьб попадаются и настоящие крики о помощи. И вот тогда
Элеонора отправляет Ивана Павловича осуществить, так сказать, разведку на
месте. Иногда мне приходится делать малоприятные открытия, как в случае с
девочкой Людой, сиротой, попросившей денег на образование. Прибыв по указанному
адресу, я на самом деле обнаружил бедно обставленную, маленькую, но чистенькую
квартиру и пятнадцатилетнее конфетно-зефирное создание. У девочки была очень
светлая кожа, почти белые волосы, глаза-незабудки и тихий-тихий голосок. На
первый взгляд она напоминала ангела, на второй – черта.
Людочка не соврала, она действительно была
сиротой, но жила не в приюте, а в любовно свитом родной бабушкой гнездышке.
Старушку звали Феодосия Ивановна, и она изо всех сил старалась, чтобы у внучки
было все, как у других детей. Феодосия Ивановна – человек старого склада,
поэтому она покупала Людочке одежду сообразно своим вкусам: белый верх, черный
низ, капроновые бантики, не отпускала ее на дискотеки, не купила девочке
мобильный, ведь в газетах пишут, что он провоцирует рак. Зато бабушка накопила
денег на репетиторов и отправила Людочку на дополнительные занятия. Десятый и
одиннадцатый классы ученица должна была провести в одном из лучших колледжей
Москвы, выпускные экзамены в нем одновременно являются вступительными в престижный
вуз. Попасть в колледж на бесплатное отделение трудно, нужно пройти тесты и
другие испытания. Вот Феодосия Ивановна и решила подготовить Людочку.
Мой приход чуть не убил старушку.
– Деньги на обучение? – непонимающе
вопрошала она. – Мы не просили, я никогда не попрошайничаю. Люда, иди
сюда!
Через десять минут выяснилась нелицеприятная
правда. Внучка обманула бабушку, ни на какие дополнительные занятия она не
ходила, а деньги, которые Феодосия Ивановна давала ей на оплату репетиторов,
тратила на косметику, кино, запрещенные гамбургеры да жвачку. И у нее теперь
имелся мобильный, рваные джинсы и майки с вульгарными надписями. Хорошо
оторвавшись на с трудом сэкономленные бабушкой средства, Людочка сообразила:
дело пахнет керосином, в колледж на бесплатное место ей не попасть. Когда
внучка провалится на вступительных экзаменах, бабуля придет в ужас, решит
призвать репетиторов к ответу, и правда выплывет на свет божий. Девчонка
призадумалась и решила разрешить проблему за счет общества «Милосердие», всем же
понятно, в этой организации сидят богатые идиоты, которым некуда девать
награбленные у народа деньги. Ясное дело, никакой дотации Людмила не получила.
Мне не жаль было девчонку, а вот на Феодосию Ивановну я старался не смотреть, у
несчастной пенсионерки во время нашей беседы с лица не сходило выражение
оторопи и ужаса. Пообщаешься с такой семьей, посмотришь на Людочку и невольно
подумаешь: а хорошо, что у меня нет детей, похоже, горя от наследников больше,
чем радости.
– Ваня! – закричала Нора.
Я сложил папки в стопку и пошел на зов.
Глава 2
– Чем занимаешься? – без улыбки
спросила Нора.
Предложения сесть не последовало, поэтому
отчитываться о проделанной работе я начал стоя, великолепно понимая, что сейчас
разразится буря.
Как все дамы, Элеонора подвержена перепадам
настроения. Но у моей хозяйки они связаны не с гормональным фоном, фазами Луны
и погодой. Элеоноре плевать, стоит на улице пятидесятиградусная жара или Москву
завалил трехметровый слой снега. В состоянии повышенной раздражительности
хозяйка находится в тот период, когда в детективном агентстве «Ниро» нет
клиентов. Напомню, сейчас на дворе июнь, основная часть народа планирует отпуск
либо уже проводит его на море или дачных участках. Погода стоит на редкость
замечательная, поэтому все проблемы отложены людьми до начала осенней
депрессии. Элеонора находится в простое. Ну, держись, Иван Павлович!
– Надеюсь, все бумаги в порядке? –
процедила она, когда я отчитался.
– Сложены в папки, подшиты, снабжены
комментариями, – отрапортовал я.
– На письма дал ответ? – Элеонора
упорно искала недочеты.
– Так точно! – рявкнул я.
– Прекрати, – поморщилась
хозяйка, – и немедленно сядь, что за демонстрация!
Я опустился на стул.
– Ты знаешь Варвару Чижову? – вдруг
спросила Нора.
– Нет, – удивился я, – а кто
она такая?
Нора побарабанила пальцами по столу.
– Девушка.
Я отвел глаза в сторону. Хороший ответ, а то я
наивно полагал, что человек по имени Варвара является здоровенным мужиком с
окладистой бородой.
– Не припоминаешь ее? – изогнула
бровь Элеонора. – Чижова. Напрягись!
Я попытался вспомнить.
– Минуточку. В этом году я точно ею не
занимался.
– Уверен?
– Абсолютно! Хотя…
– Что? – обрадовалась
Элеонора. – Память вернулась?
– Если разрешите, я пойду посмотрю копии
отказов, вполне вероятно, что Варвара Чижова рассчитывала на бриллиантовую
диадему ко дню рождения, – улыбнулся я.
Но Элеонора не оценила шутку.
– Нет, – сурово перебила она
меня, – Чижова просила денег на роды и, по ее словам, получила немалую сумму
наличными. Младенец появился на свет в хороших условиях, ему сейчас почти год.
– Ага, – закивал я, – мне надо
порыться в папках из архива. Прямо сейчас этим и займусь. Но если Чижовой была
оказана помощь, то что случилось?
– У Варвары дочь, – процедила
Элеонора, – Нина.
– Красивое и редкое нынче имя, –
кивнул я, не понимая, куда клонит хозяйка.
– К сожалению, девочка больна.
– А-а-а! Ясно!
– И что ты понял? – неожиданно
покраснела Элеонора.
