– Почему вы так решили? – спросил я.
Софья Борисовна тяжело вздохнула:
– Сейчас объясню. Эта Ирочка, милое
создание, очень книжки любила, всю библиотеку в Центре перечитала, из школьного
хранилища литературу таскала. Знаете, как мы с ней сдружились?
Я покачал головой, бабуля скрестила руки на
груди.
– Вечером, после десяти, я мыла пол в
коридоре, не в центральном, у кабинета директора, а на отшибе, у кухни. Вдруг
вижу, из чулана, где всякая утварь хранится, полоска света пробивается.
Софья Борисовна не испугалась, вору красть
здесь нечего, разве что разжиться детским питанием и памперсами, просто
рассердилась на безответственных сотрудников, забывших выключить электричество,
распахнула дверь и вскрикнула:
– О господи!
На перевернутом ведре с книжкой на коленях
сидела рыженькая девочка.
– Простите, – тихо сказала она.
– Ты что здесь делаешь? – налетела
на нее Софья Борисовна. – Как узнала о проходе?
Софья Борисовна не случайно задала странный
вопрос. Некогда полноправная хозяйка садика сразу сообразила, как девочка
попала в чулан. В свое время, делая ремонт, новый владелец четко разлелил
здание на две неравные части. В первой, большой, организовали приют для
новорожденных, а во второй – семейный детдом, куда «папа» Геннадий и «мама»
Неля не пускали никого из сотрудников Центра «Мария». Вход в малокомплектный
детдом находился во дворе, но во время реконструкции детсада строители не
замуровали дверь, через которую можно было легко попасть из одной части здания
в другую. Почему это произошло, Софья Борисовна не знала. В ее времена в чулане
хранились игрушки, с которыми дети развлекались на улице, и несколько входов в
комнатку было сделано для удобства воспитателей. Потом одну дверь заперли, в
чулан с тряпками и ведрами заглядывала лишь уборщица, заведующие менялись
часто, наверное, нынешняя даже не знала о проходе. Очевидно, девочка искала
укромный уголок, уединиться с книгой, обнаружила дверь, которую сумела открыть,
и решила, что чулан можно превратить в личную «читальню».
– Я Ирина Еремина из семейного
детдома, – ответила школьница, – тише, пожалуйста. Милая бабулечка,
не ругайте меня! Очень до конца дочитать хочется, а у нас свет в девять гасят!
– Что же интересного в книге? –
сменила гнев на милость Софья Борисовна.
– Там один мужчина… ой, сразу не
пересказать, – оживилась Ирина, – он такой подлый. «Два капитана»
называется, автор Каверин!
– Хорошая вещь, – одобрила Софья
Борисовна, – я ее тоже читала, правда, уже взрослой.
– Понравилось? – обрадовалась Ира.
Вот так и началась их дружба. Почти каждый
вечер, когда из Центра уходили все сотрудники, а дежурный педиатр мирно
отправлялся смотреть телик, Софья Борисовна и Ирочка встречались в кладовке.
Иногда старуха приносила конфеты или пряники, но Ира всегда отказывалась.
– У вас пенсия маленькая, а я не голодна.
Один раз Софья Борисовна купила девочке
глянцевый журнал для подростков, бывшая заведующая не одобряла подобные
издания, но ей очень хотелось порадовать Ирину. Девочка, вежливо поблагодарив,
взяла презент, но Софья Борисовна поняла, что она не в восторге. Ереминой явно
больше нравились книги.
– Не читаешь такое? – напрямую
спросила Софья.
– Нет, – честно призналась
Ирина, – совсем не нравится, очень глупый текст.
Недели три назад Ира сказала Софье Борисовне:
– Завтра я не приду.
– Значит, теперь три дня не
увидимся, – расстроилась старушка, – моя смена только во вторник.
Ирочка пригорюнилась.
– Нет, мы совсем не встретимся, никогда!
– Что ты такое говоришь? –
испугалась Софья Борисовна.
– Меня отдают, – почти шепотом
ответила Ира, – но это тайна. Бабулечка, миленькая, не проговорись! Иначе
мне плохо будет. Никто не знает, что мы встречались! Это не разрешается!
Ирочка замолчала, Софья Борисовна испугалась
еще больше и потребовала:
– Немедленно объясни, что происходит.
Девочка заколебалась, потом пробормотала:
– Лучше ведь быть в семье, да? Мама обо
мне позаботится, да и папа, наверное, полюбит!
– Тебе нашли приемных родителей! –
обрадовалась Софья Борисовна. – Отлично!
– Ага, – грустно кивнула Ира, –
наверное.
– Тебе повезло.
– Ну да!
– Редко кто удочерит девочку тринадцати
лет!
– Точно!
– Я за тебя рада, – ликовала
старушка, – а какая семья?
– Нормальная, – без особых эмоций
сообщила Ирочка, – ну… ой, бабулечка, у меня предчувствие нехорошее! А еще
я очень боюсь пирсинг делать!
Софья Борисовна растерянно заморгала.
– Пирсинг? Это какие-то спортивные
занятия? Вроде йоги? Господи, напридумывали глупостей! Лучше обычной
физкультуры ничего нет!
Ирочка засмеялась:
– Бабулечка, пирсинг – это дырки в теле.
Очень многие уши прокалывают, нос, пупок, бровь, язык, а потом серьги
вставляют!
Софья Борисовна всплеснула руками:
– Зачем?
Ира обняла ее.
– Считается, что это красиво. Мне завтра
пупок и ноздрю проколют. Геннадий сюда мастера приведет из тату-салона!
– Ира, – строго сказала Софья
Борисовна, – ты уже взрослая и должна понимать всю глупость этой затеи!
Еще инфекцию занесут! И потом, я видела на улицах, с позволения сказать,
девушек с этим, как его…
– Пирсингом, – подсказала Еремина.
– Ну да, – кивнула старуха, –
это выглядит ужасно! Завтра с утра подойди к маме Неле и откажись от дурацкой
забавы.
– Мне самой не хочется, – прошептала
Ира.
– Тогда в чем дело? – изумилась
бывшая заведующая.
Ирочка прижалась к ней.
– У меня были мама, папа и братик, –
сказала она. – Тут все ребята из плохих семей, их били, голодом морили, им
здесь праздник, у каждого своя комната, постельное белье, игрушки. Только я
дома жила в отдельной комнате. Знаете, какая у папы библиотека была! Книг
тысячи! Мне у Нели очень плохо, она как замороженная, лишний раз слова не
скажет!
