Нет, я никогда не вернусь назад. Я подошел к
засаленному креслу и опустился на продавленную подушку. И куда деваться? Ни
документов, ни денег. Впрочем, имей я паспорт, все равно не смог бы им
воспользоваться. Очень хорошо знаю Нору, она сейчас крайне зла и уже начала
искать посмевшего взбунтоваться секретаря. При обширных связях моей бывшей
хозяйки она легко обнаружит любое мое убежище.
Внезапно мне вспомнился старый анекдот про глубоко
религиозного Семена, который тонул в реке. Он изо всех сил молотил руками по
воде и просил: «Боже, спаси меня». Вдруг мимо поплыло бревно, но Семен не
схватился за него, он продолжал молиться: «Господи, помоги!» Тут около него
очутилась лодка, но тонущий не обратил на нее внимания, утроил просьбы к небу
и… утонул. Представ перед престолом Господним, Семен с обидой сказал:
– Я жил праведно! Почему ты не помог мне?
– Я послал тебе бревно, потом
лодку, – изумился Бог, – но ты не отреагировал. Неужели ждал, что я
сам прыгну в реку?
Мораль: всякому человеку дается шанс, надо
просто его использовать.
Бродячий цирк – последнее место, где Нора
станет искать сбежавшего секретаря. Может, Мара прав и у меня талант этого, как
его там, шпреха?
Я вскочил на ноги. Представление дают по
вечерам, значит, утро и день у меня свободны. Иван Павлович, очнись! Твое
доброе имя замарано грязью, необходимо отмыть его. Я знаю, что никогда не
прикасался пальцем к Варваре! Я даже не знаком с ней, но она заявилась к Норе и
звонила до этого мне по телефону. Следовательно, некто решил опорочить меня.
Почему? Кто он, мой Яго?
[9]
Я непременно найду негодяя, заставлю его рассказать Норе правду и… и… никогда
не вернусь к ней. Вот только смыть черное пятно с репутации необходимо. И как
действовать? Я ничего не знаю о Варваре, ни адреса, ни телефона. Детская
поликлиника! Очень хорошо помню, что на обложке истории болезни тщедушной Нины
стоял штамп «Клиника имени академика Кладо». Сейчас узнаю адрес сего заведения,
съезжу туда и выясню, где живет девочка Нина Чижова. Так, куда я положил ключи
от машины?
Я ринулся к скомканному пиджаку и тут же
сообразил, что автомобиля-то нет!
– Эй, Ваня, – всунулся в комнату
Мара, – тебе какое имя больше по вкусу: Вова или Серега?
– Абсолютно без разницы, а почему ты
спрашиваешь? – удивился я.
– Ты ж без документов, – пожал
плечами парнишка. – У Энди есть два паспорта, один на Владимира, другой на
Сергея, выбирай!
– Откуда у него чужие удостоверения
личности? – поразился я.
– Не парься, – отмахнулся
Мара, – ксивы настоящие, с московской пропиской. Я бы на твоем месте стал
Вовкой, и фамилия у него красивая. О, глянь!
Улыбаясь, акробат сунул мне бордовую книжечку,
я машинально уставился на страницу. Следует признать, мужик на фото слегка
похож на меня, простое русское лицо, без особых примет. Ну-ка, достаньте свой
паспорт и внимательно изучите снимок, думаю, он вам не очень понравится. Я
всегда удивлялся, ну коим образом представитель власти, глянув на черно-белое
изображение десятилетней давности, может опознать меня? Кстати, отсутствие
сходства фото с оригиналом легко объяснить: пополнел, сменил прическу,
обзавелся очками. Так, год рождения тоже не совпадает, я на шесть лет старше,
но все говорят, что выгляжу моложе. И как теперь мне следует представляться?
Владимир Тарасович Задуйхвост. Ну и ну, Мара прав, фамилия редкостной красоты.
Внезапно на душе стало легко. Пусть Нора обломает зубы, разыскивая Ивана
Павловича Подушкина, а тем временем Владимир Тарасович Задуйхвост спокойно
займется расследованием, обнаружит мерзкую девчонку Варвару и серьезно
поговорит с ней.
– Понравилось? – прищурился
Мара. – Клево!
– Извини, пожалуйста, но я хотел уточнить
по поводу оплаты, не дадут ли мне небольшой аванс, – тихо сказал я, –
видишь ли, у меня нет ни копейки. Вчера я спустил всю наличность в баре.
– Деньги выдает Энди, – пояснил
Мара, – раз в месяц, получка завтра.
– Мне сейчас надо съездить по делам… э…
не мог бы ты… одолжить чуть-чуть?
Мара помотал головой.
– Не, у меня ваще ни копейки. Антонио!
– Че? – ответил голос из коридора.
– Бабки есть?
– Пусто, – сообщил средний брат.
– Жозефина! – завопил Мара.
– Ну? – долетел издалека женский
голос.
– Дай сотняшку.
– Пошел вон.
– Очень надо!
– Кому?
– Мне.
– Тебе не дам.
– Это почему? – обиделся Мара.
– По кочану, – отрезала невидимая
Жозефина.
– Вот пакость! – обозлился
акробат. – Погоди, Ваня! Мими! Поди сюда!
В комнату влетела макака.
– Слышь, – заискивающе попросил
парень, – дай пенендзов.
Обезьянка сложила фигу и повертела ею перед
носом Мары.
– Это ему надо, – пояснил акробат,
показывая на меня.
Мими кивнула, подошла к шкафу, вытащила
темно-синюю спортивную сумку, порылась в ней, выудила ярко-красное портмоне,
достала оттуда купюру в пятьсот рублей и протянула мне.
Я ошарашенно взял ассигнацию.
– Спасибо, Мимиша, – обрадовался
Мара, – ты настоящий друг!
Макака улыбнулась, издала пару резких звуков и
ушла.
– У обезьяны есть деньги? – отмер я.
– Мими очень хозяйственная, – с
завистью заметил акробат, – и экономить умеет.
– Здорово, – только и сумел сказать
я.
– Ксива при тебе, бабки тоже, –
подвел итог парень. – О! Мобила! Значитца, так! Иди к Бобе, в бар за
углом, он поможет, скажешь ему: «Работаю сегодня у Морелли, нужна труба».
– Сейчас семь утра, – напомнил
я, – питейное заведение закрыто.
– В окно постучи, – зевнул
Мара, – Боба там спит, в задней комнате.
