Макаркин закрыл альбом.
— Понимаете, Виола, я врач, и у меня, как
бы это вам объяснить, своеобразный взгляд на человека. А у многих людей некое…
мм… кривое восприятие действительности. Вот мы с вами сейчас находимся вдвоем в
квартире: я — относительно молодой мужчина, вы — миловидная женщина.
Предположим, я начну делать вам массаж… И что решат окружающие? Скажут: у них
роман. Сплетники просто не понимают, что я не воспринимаю вас, пациентов, как
объект сексуальных желаний. Мой взгляд отмечает не вашу привлекательность, а
совсем иное: сидите, слегка сгорбившись, следовательно, у вас есть проблема с
позвоночником, слишком бледный цвет лица свидетельствует о неких неполадках с
сосудами, сеточка морщин под глазами…
Я схватилась за лицо.
— Все так плохо?
— Нет, нормально, — успокаивающе
кивнул Антон. — Изменения соответствуют возрасту. Может, кое-кто и не
разберет, сколько вам лет, но я могу сказать довольно точно. Для меня мои
клиентки — всего лишь набор из мышц, костей, сухожилий. Предметом вожделения
пациентка никогда для меня не станет. Да и вообще посторонняя женщина. Даже на
пляже! Там мимо дефилируют прекрасные нимфы в более чем откровенных
купальниках, и на что обратит внимание обычный мужчина, не костоправ? Бюст,
ножки, мордашка. А я думаю: «Вот бедняжка! Идет плечиком вперед,
скособочившись, наверняка к вечеру у нее спина болит. Надо между лопаток
дернуть, позвонок на место встанет, полегчает девочке». Ну, какой тут секс?
Одна работа.
Я молча слушала Антона. У нас с Томочкой есть
подруга, Зина Сельская. Зинулька довольно долгое время была замужем за модным
скульптором Костей Ларькиным, потом счастливый брак дал трещину. Однажды
Зинуська, заливаясь слезами, принеслась к нам и с порога сообщила:
— Развод.
— Не руби сгоряча, — засуетилась
Томочка.
— Он мне изменил, — захныкала Зина.
— Ты уверена? — спросила я.
— Стопудово, — зашмыгала носом
Сельская. — Поймала их, голубчиков, на месте преступления. Пришла к
Костьке в мастерскую в неурочный час, а там баба!
Томочка засмеялась.
— Зинуся, Костя скульптор, сама знаешь,
он постоянно работает с женщинами, никакой опасности нет!
Зина нахмурилась.
— Ой, да знаю я! И если голая баба в его
мастерской маячит, я совершенно спокойна, значит, Костька очередную фигуру
лепит. Но та девка сидела совершенно одетая. Точно говорю: это измена, мерзкая
тварюга окрутила Костю!
А теперь скажите, мои дорогие, у вас вызывает
раздражение полностью одетая девушка рядом с вашим мужем? Наверное, потеряете
самообладание при виде обнаженного тела около родного супруга. Но для Зины,
жены скульптора, все наоборот: обнаженка — это работа, а вот распивание чая с
девчонкой, чья кофточка застегнута до горла, весьма настораживает. Это уже не
ваяние «красавицы с веслом», а нечто иное, малоприятное для законной жены…
— Лиза просто пожалела Аню, —
методично продолжал Антон. — У девушки заканчивалась карьера модели, ведь
обычно манекенщицы востребованы в профессии мало — года два-три. За это время
им следует удачно выйти замуж или получить образование, иначе останутся на
бобах. А у Ани ничего не выходило, вот Лизочка и решила, как всегда, помочь —
пристроила ее в клинику пластической хирургии.
— Кем? — спросила я, великолепно
зная ответ.
Макаркин опустил вниз уголки рта.
— На рецепшен сидеть, Аня симпатичная
девушка, а пластические хирурги понимают: у входа следует поместить нежный
бутончик, это привлечет посетителей.
— Да? — с недоверием спросила я.
Макаркин кашлянул.
— Конечно. Вы пойдете в кабинет к
стоматологу, если в приемной у него увидите секретаря с гнилыми зубами?
Обратитесь в парикмахерскую, где запись ведут полулысые чудовища?
— Думаю, нет, — улыбнулась я.
— И правильно, — кивнул Антон.
— Но если Аня не ревновала вас, то по
какой причине она убила Лизу? Из-за денег? Вы заломили за услуги слишком много?
— За массаж? — совершенно искренно
изумился врач. — Что вы! Никаких материальных счетов не имелось и в
помине. Зная, что Галкины не слишком обеспечены, я взял с Ани минимальную сумму
за услуги, чисто символическую. Естественно, мог проводить массаж абсолютно
бесплатно, но это унижает клиента, а мы живем в одном доме, и мне не хотелось,
чтобы девочка испытывала неловкость, сталкиваясь со мной и Лизой.
Я вспомнила, как нахамила мне Аня, влетая в
лифт. Похоже, Галкина не из тех людей, которые краснеют при виде благодетелей.
Думается, слишком интеллигентный Антон не прав, Аня небось считает, что это она
оказала услугу врачу, позволив вправлять себе позвонки.
— Думаю, дело в ином, — протянул
Макаркин.
— В чем?
Антон потер рукой лоб.
— Аня регулярно приходила к нам в
квартиру, говорила, что считает Лизу своей лучшей подругой. Дескать, ей не
перед кем излить душу, не с кем посоветоваться… Лизочка особой радости от
общения с Аней не испытывала, ведь Галкина грубая, вспыльчивая и очень жадная.
Жена рассказывала мне, как девушка восклицала: «Вчера познакомилась с парнем.
Подходящая кандидатура: машина — новая иномарка, в кошельке „золотая“ кредитка,
одет в фирму, курит только дорогие сигареты». Или заявляла: «Тут с одним
поплясала в клубе, думала, он ничего. А потом выяснилось: на метро катается,
денег пшик. Нет, нам такой футбол не нужен…»
Наверное, поэтому Аня никак и не могла отвести
хоть кого-нибудь в ЗАГС. Мужчины, в особенности удачливые и обеспеченные, очень
не любят женщин, у которых в глазах, как в окошках счетчика таксомотора, скачут
цифры.
За некоторое время до смерти Лиза спросила у
Антона:
— Ты потерял свои ключи?
— Нет, — удивился муж. — А
почему тебе такая идея в голову пришла?
— У нас в передней висела запасная
связка, а теперь ее нет.
— Не может быть.
— Точно, пойди глянь.
Антон открыл небольшой шкафчик-ключницу и
убедился, что жена не ошиблась.
— Слушай, — решил прояснить ситуацию
муж, — а давно пропажа случилась?
— Я заметила сегодня, — пожала
плечами Лиза. — А так черт их знает, я в ключницу редко заглядываю, сам
знаешь, там лишь «запаски» висят: от гаража, от дачи и дома.
