— Совсем ты, Вилка, того, —
вздохнула Инна. — Хоть представляешь, в какую цену крохотный флакончик
идет? Толяну, чтобы ужраться, сто таких наперстков надо, и где ему…
Но я уже подошла к подоконнику, отодвинула
тяжелую портьеру и увидела около стопки пожелтевших от старости газет огромный
флакон — просто бидон! — наполненный светло-желтой жидкостью. Те, кто
посещает парфюмерные лавки, сейчас поймут, о чем идет речь: подобные «бутылки»
многие фирмы выпускают в рекламных целях, для украшения витрин и торговых
залов.
— Матерь божья! — всплеснула руками
Инна.
Я быстро протянула к флакону руки, ловко
скрутила пробку-дозатор и сказала:
— Ага, тот самый запах.
— Эй, эй, эй! — заволновался
Толик. — Это что ж получается? Штука с прыскал кой снимается?
— Ну да, — пожала я плечами. —
А ты не знал?
— Не-а, — жалобно протянул
алконавт. — Прикинь, как устал! Пшикал и пшикал себе в рот, чуть не помер,
пока пробрало! Сначала еле-еле из магазина вынес, а потом измучился: жал, жал
на пробку, а в пасть — чуть попадает, один запах.
Лицо Толика приняло самое разнесчастное,
обиженное выражение. Стараясь не расхохотаться, я глянула на обомлевшую Инну:
— Понятно? Пойду домой.
— Ну, ща тебе мало не покажется… —
процедила соседка, поворачиваясь к супругу.
Толик в очередной раз икнул, вздрогнул и начал
медленно сереть. Мне даже стало жалко предприимчивого алкоголика. Ей-богу, он
уже натерпелся по полной программе. Представляете беду? Ухитрился спереть три
литра духов, а открутить пробку не догадался — нажимал на распылитель, мучился
в ожидании кайфа. А сейчас получит от обозленной Инны скалкой по башке.
— Лучше скажи ему спасибо, —
усмехнулась я.
— За что? — уперла кулаки в бока
Инна. — С какой радости?
— У тебя теперь парфюма на полжизни
хватит, — объяснила я. — И еще: станешь во дворе чистую правду
говорить — что муж принес, соседки от зависти скамейки погрызут, будешь
фломастером уровень остатка отмечать перед уходом, и отлично.
В глазах Инны мелькнула растерянность.
— Слышь, Вилка, тебе, часом, картину
повесить не надо? Или дверцу у шкафа поправить? Еще утюг починить могу… —
деловито предложил протрезвевший от страха перед расправой Толик.
— Спасибо, — вежливо ответила
я, — дома свой починяльщик сидит, креветки лопает.
Вернувшись назад, я обнаружила папеньку в
прихожей. Ленинид с интересом разглядывал фотографии, вынутые из конверта.
— Слышь, доча…
— Ты зачем берешь чужие вещи? —
налетела я на «звезду».
— Они на полу лежали, — начал
оправдываться папенька, — сумка упала.
— Чей ридикюль свалился, твой?
— Нет, — слегка растерялся
папашка. — Я такое не ношу, не моя вещичка.
— Некрасиво хватать чужое без спроса.
— Хотел собрать.
— Не надо.
— Помочь думал.
— Благодарствую за заботу! —
рявкнула я, отнимая у Ленинида снимки.
— Слышь, доча…
— Мне некогда!
— Хотел спросить…
— Потом! — продолжала злиться
я. — Фу, теперь от конверта рыбой несет!
— Доча…
— Я пошла работать.
— Погоди…
— Некогда!
— Скажи…
— Все!!! — заорала я и влетела в
комнату к Кристине.
Что говорить, вечер прошел бездарно. Вместо
того чтобы искать, где расположено заведение «…оло-док», я занималась всякой
глупостью: сначала выслушивала идиотские речи зазвездившегося папашки, а потом
уличала несчастного Толика.
Кристины дома не было. Впрочем, сей факт меня
не удивил. Наша Крися — человек активный, она бегает по всяким секциям и
студиям, в частности, занимается в театральном кружке. Наверное, сегодня у нее
репетиция, а Томочка поехала встречать девочку — Томуська очень беспокоится,
когда Крися поздно возвращается домой. Никита же спокойно спит в своей
кроватке. У мальчика, активного и шумного днем, совершенно беспробудный сон — в
квартире может палить пушка, он ни за что не проснется.
Я села к компьютеру. Признаюсь честно:
пользователь из меня фиговый. Правда, под руководством Криси я освоила
некоторые азы: умею посылать и получать письма, способна работать в «Ворде», а
еще могу воспользоваться справочной системой «Яндекс». Вот сейчас я и собралась
проделать последнюю операцию.
Пальцы принялись нажимать на клавиши. В конце
концов высветился ответ: «Недостаточность сведений для поиска». Я решила
повторить попытку и вновь набрала «…олодок».
— Доча… — просвистел за спиной Ленинид.
Я вздрогнула:
— Это ты?
— Че? Напугал?
— Нет.
— Не хотел.
— Ладно.
— Ты злишься?
— Да.
— На что?
— Зачем полез в сумку?
— Так она упала.
— Пусть.
— Хотел подобрать шмотки.
— Не следует совать нос в чужие вещи.
— Думал помочь.
— Я не просила.
— Значит, если на кухне картошка горит,
мне не выключать?
Я подскочила на неудобном стуле:
— Как? На плите что-то готовится?
— Нет.
— Тогда к чему вопрос?
— Для примера.
Монитор мигнул и выдал новый текст: «Не
обнаружено».
Ленинид принялся кашлять. Мое раздражение
достигло точки кипения.
— Картошку, конечно, следует немедленно
выключить, а сумку трогать не следовало!
— Понял.
— И уж совсем невоспитанно вскрывать
письма!
— А я и не вскрывал.
— Не ври, снимки были у тебя в руках.
— Это же не письмо!
— Верно, но все равно нетактично.
