— Я тебя предупреждала. Еще в школе. Но
ты словно ослепла и оглохла! Меня ты отшвырнула, причем не один раз, за Анькой
бегала. Теперь вот рыдаешь от обиды.
Маша обхватила руками голову.
— Натка! Мне так гадко!
— Что еще? — насторожилась
Иванова. — Давай уж, выкладывай. Я, правда, на тебя здорово обиделась,
только все равно считаю подругой. Хоть ты и предательница, да близкий человек!
Маша открыла сумочку и стала в ней рыться.
— Вот, — протянула она потом Наташе
конверт, — спрячь.
— Что это?
— Там фото.
— Чьи?
— Ты этих людей не знаешь.
— Зачем же мне их снимки хранить? —
недоумевала Наташа.
Левкина схватила подругу детства за запястье.
— Пока не могу тебе всего рассказать.
Очень хочу Аньке отомстить. Я поняла, как она меня использовала раньше и что
проделала сейчас. Аня меня за идиотку держит, но я не дура! Просто с детства
приучена доверять людям и, если считаю человека другом, автоматически верю ему.
— Галкина тебя столько обманывала, —
фыркнула Наташа, — но тем не менее ты за нее держалась, я же ни разу тебя не
подвела, а как ты со мной поступила?
Маша заплакала.
— Прости, прости, прости…
— Ладно, — сменила гнев на милость
Ната, — чего уж там. В отличие от Галкиной я не подлая.
Маша вытерла рукавом глаза.
— Ты кофточку испачкала, — заботливо
указала на появившиеся на ткани черные пятна Наташа, — тушь размазала.
Но Левкина не обратила внимания на эти слова.
— Очень мне захотелось Аньке за все
отомстить! — вдруг резко воскликнула Маша. — Впервые в жизни подобное
чувство испытала и сначала с ним боролась. Это же неинтеллигентно — человеку
вред от злости делать.
— Ну ты и дура! — всплеснула руками
Наташа. Маша помотала головой:
— Да нет. Так живу. Просто сейчас хочу
объяснить, отчего озлобилась. Очень тебе доверяю, иначе б никогда не принесла
снимки. Спрячь их, это бомба под Аню, они ей дико нужны. Знаешь, совсем
недавно, но до того, как я с ней поругалась, Аня рассказала мне невероятную
вещь…
— Какую? — вздохнула Наташа. —
Что может быть еще невероятнее?
Маша всхлипнула.
— Аня вдруг разоткровенничалась со мной,
коньяку хлебнула…
— Так она еще и пьет! — возмутилась
Наташа.
— Да ты послушай… — взмолилась Маша.
В общем, состоялся у двух подруг такой
разговор.
Аня вдруг заявила:
— Ненавижу Ирку! Всю жизнь она меня
пилит, грызет, поучает, а сама… Врала мне напропалую, якобы ее муж постоянно
квасил, оттого она его бросила. Но на самом деле никакого мужа небось не
имелось, а меня Ирка маленькой из детдома взяла!
— Врешь, — ахнула Маша.
— Не, правда. Я кое-какие документы
нашла, — довольно спокойно сообщила Аня. — И еще фотки интересные.
Понимаешь, мы раньше в другом районе жили, там у меня приятели имелись,
отличные ребята. Но Ирке они не нравились, и она меня в квартире запирала, все
орала: «Не смей с придурками дело иметь!» Только я убегала. А потом мы
перебрались на новую квартиру. Денег не было, жили, честно говоря, просто в
нищете. Ну да тебе это неинтересно. Короче говоря, наткнулась я на бумаги, а
там и снимочки имелись. Вот эти. Ясно стало: я детдомовская. Очень мне эти
фотки нужны, да дома держать стремно, спрячь их пока у себя. Ладно?
Аня замолчала.
— А дальше что? — полюбопытствовала
Маша. — Ну, схороню я их…
Подруга пожала плечами:
— Пока ничего, а там посмотрим. Удочерили
меня. Во сука Ирка!
— Что же плохого? — попыталась
вразумить подругу Маша. — Тебя выбрали из сотен других, значит, полюбили.
Я бы Иру, наоборот, сильней, чем родную, уважала.
— Много ты понимаешь! — с жаром
воскликнула Аня. — Сама нищая, зачем же еще ребенка брала, а? Ладно,
забудем тему. Ирка меня терпеть не может, я же вижу. И чем дальше, тем больше.
Анекдот. Ну да я ей отомщу! Смотри не потеряй фотки, они очень для меня ценны…
Маша закончила рассказ и примолкла. Потом
снова заговорила:
— Вот отчего, Натка, я тебе их принесла.
Умоляю, спрячь!
Плохо понявшая, что к чему, Наташа кивнула и
забрала конверт. Маша ушла, так и не попив чаю. Последние слова, сказанные
Левкиной на пороге, прозвучали странно:
— Если я за снимками не вернусь, ты их
сожги. Мало ли чего!
Я молча выслушала рассказ Наташи и уточнила:
— Вы их уничтожили?
— Фото? Пока нет.
— Можете мне показать?
Наташа встала, почти подбежала к батарее,
расположенной отчего-то не у окна, а посередине стены, сунула руку за чугунную
гармошку, вытащила белый прямоугольник и воскликнула:
— Отдам вам с одним условием:
постарайтесь использовать полученное против Ани! Очень надеюсь, что ее надолго
засадят в тюрьму. Не одни же дураки в милиции работают, разроют правду про
Галкину, выяснят, какая она мухлевщица. Небось они с Лизой деньги не поделили.
— Лиза Ане в матери годится, —
вздохнула я.
— Еще скажите, что бабушка, —
хмыкнула Наташа. — Так как, отнесете фотки ментам? Могу заплатить вам за
услуги. Главное — пусть Аньку уличат!
— В чем? Снимки столь компрометирующие?
— Вроде ничего особенного. Но Маша, когда
отдавала мне конверт, была уверена — с их помощью можно сильно напакостить
Ане, — пояснила Наташа.
— Где Аня добыла карточки?
Наташа сморщила нос.
— Понятия не имею. Маша вроде ничего про
это не рассказывала. Ну что, договорились, поставите ментов в известность?
Отдайте фотки в отделение, пусть Аньке вломят на полную катушку.
— Отчего вы сами это не сделали? —
возмутилась я. — Почему молчали, узнав, что Маша попала под автобус? После
вашего рассказа у меня сложилось нехорошее впечатление, будто Левкина узнала
тайну Ани, потому и погибла. В давке человека легко толкнуть под колеса
поехавшего транспорта. Неужели вас не насторожила внезапная смерть Маши?
