— Хорошо, я подумаю, а потом позвоню.
Дамы колебались, каждая хотела получить
максимально чудесный вид при минимальных затратах. Следовало убедить женщин,
что клиника под названием «АКТ»
[3] —
лучшая из лучших, а цены в ней — ниже некуда.
Поэтому в «АКТ» существовали волонтеры —
несколько женщин разного возраста, в задачу которых входило одурманивание
колеблющихся. Аня стала такой единицей, а работала она в паре с Лизой
Макаркиной.
Врач беседовал с клиенткой, Лиза внимательно
изучала бумаги дамы, потом звонила Галкиной и давала ей «наводку»:
— Двадцать пять лет. Хочет вшить силикон,
надеется женить на себе любовника, у которого уже есть супруга.
Далее наступал бенефис Ани. Ей следовало под
благовидным предлогом познакомиться с клиенткой, изобразить из себя бывшую
пациентку и сказать:
— Я вот поставила себе третий размер,
смотрите, какая теперь грудь красивая. Просто смешно! Два года прожила с
мужиком, он между мной и женой бегал, а стоило имплантаты вшить, тут же
развелся и мне обручальное кольцо принес.
Анечка, естественно, догола не раздевалась,
обтягивала свитерком накладные поролоновые прелести и выглядела самым шикарным
образом.
Для пущей убедительности в распоряжении Ани
имелись жуткие фото, «улучшенные» при помощи фотошопа и грима. На одной
карточке у Галкиной был уродливо-кривой нос, на другой слишком тонкие,
маленькие губы, на третьей отвислые щеки и второй подбородок, на четвертой не
грудь, а ушки спаниеля… В общем, беда на любой вкус. Обычно ловкого
использования в разговоре полученной от Лизы Макаркиной информации, а в крайнем
случае показа фото с лихвой хватало для убеждения клиентки.
Аня явно обладала недюжинными актерскими
способностями. Никто из разговаривавших с ней женщин не заметил подставы,
Галкина вызывала доверие. Все видели в ней милую девушку, страшно благодарную
врачам клиники за обретенную красоту и желающую теперь на весь свет раструбить
о замечательных специалистах.
С каждой клиентки, сделавшей операцию, Аня
получала неплохие деньги — пять процентов от общей суммы чека. Лиза «откусывала»
десять. То есть если клиентка относила вечером три тысячи долларов в кассу, то
утром в лапки Ани падало сто пятьдесят американских рублей, а Лиза огребала
триста.
Конечно, месяц на месяц не приходился, но
заработок, если высчитать средний, получался очень хороший.
— Могу устроить тебя на такое же
место, — завершила рассказ Аня.
Маша с сомнением покосилась на подругу:
— Не очень-то я умею людей обдуривать… К
тому же у меня есть работа.
— Но вечер-то у тебя свободный! —
стала убеждать ее Аня. — «АКТ» круглосуточно работает, самый наплыв после
восьми вечера и в выходные. И никто никого не обдуривает, врачи у нас — золотые
руки.
— Зачем тогда нужны «зазывалы»?
— Так конкуренция какая! —
воскликнула Аня. — Все почти на одном уровне работают, вот и сражаются за
пациентов.
Маша заколебалась.
— Ты только попробуй, — искушала
Аня. — Не получится — уйдешь. Чего теряешь-то? Знаешь, за сколько я на
шубку накопила? Три недели всего побегала!
Левкина ахнула и воскликнула:
— Хорошо!
— Чудесненько, — засуетилась
Аня, — можем начинать.
И снова, как в случае с диктантом, получилось
не так, как рассчитывала Маша. Правда, на сей раз обошлось без чужих смертей,
просто платили Левкиной меньше, чем она ожидала. Деньги для Маши Лиза
передавала Ане. Сначала Маша была в восторге, она приоделась, набрала денег на
шикарную сумку, но потом «зарплата» стала меньше, меньше, меньше…
Через несколько месяцев вполне успешной
«службы» Маша возмутилась:
— Мне обещали иные суммы, а получаю
ерунду.
— Время неудачное, — попыталась
успокоить Машу Аня, — народ небось на отпуск копит.
Но у Левкиной зародились подозрения. К тому же
она теперь довольно часто бывала в клинике, сидела около кабинета, поджидая
клиенток, и мало-помалу познакомилась с администраторами на рецепшен. То, что в
«АКТ» служат зазывалы, было известно многим сотрудникам, поэтому с Машей
ласково здоровались и иногда, после удачного рабочего дня, одобрительно
говорили:
— Ты сегодня молодец.
«Молодцом» Маша оказывалась часто, вот только
на ее заработках это никак не отражалось. В конвертах, которые вручала Аня,
теперь лежало пятьдесят, редко сто долларов. И Маша решила проверить кое-какие
свои предположения. Для начала она спросила самую милую девочку на рецепшен,
Фаину Тимофееву:
— Скажи, пожалуйста, на что подписалась
Олеся Владимировна Горкина? Она у тебя только что чек взяла.
— Куча всего! — заговорщицки
прошептала Фаина. — На четыре тысячи баксов вышло.
Маша кивнула и стала ждать зарплату. В
конвертике оказалось сто долларов. Возмущенная Левкина высказала Ане все, что
про нее думает. Галкина округлила глаза.
— Понимаешь, — протянула она, —
я ведь понятия не имею, сколько тебе положить должны. Конверт Лизка дает, я
тебе его вручаю, и все. Это Макаркина химичит. А, тогда понятно, с каких
средств она себе новую машину купила! Ну, спасибо, Машка, открыла ты мне глаза!
Буду думать, как Лизку прижать! Значит, так, Машунька… сидим пока тихо, сама
ничего не предпринимай. Макаркина в «АКТ» огромную власть имеет! Знаешь,
почему?
Маша помотала головой.
— Наивняк! С ней Арон Георгиевич, наш
хозяин, живет.
— Да ну? — удивилась Маша. — Он
же женат на Ларисе Семеновне, анестезиологе.
Анька захихикала.
— Одно другому не помеха. Но если мы
сейчас на Лизку наедем, работу потеряем. Ты пока не суетись, я раскину мозгами…
Маша внезапно замолчала. Наташа сначала
смотрела на бывшую лучшую подругу, потом довольно сердито сказала:
— Суперски! Научила тебя Аня хорошему…
Теперь понимаешь, как ловко она тебя дурила? Никаких контрольных в ящике стола
директора не было, деньги несчастной Лилии Максимовны Анечка себе прибрала, да
и у тебя «гонорар» приворовывала. Наконец-то сейчас поняла истину?
Маша подняла голову.
— Знаешь, Натка, — тоскливо сказала
она, — лучше бы мне Аньку вообще было бы не знать.
Иванова пожала плечами:
