Данильченко пришла сегодня домой с работы и
заметила непорядок — железная дверь в квартиру Лизы Макаркиной не была заперта.
Из небольшой щели между створкой и косяком интенсивно дуло. Вера осторожно
заглянула внутрь апартаментов Макаркиной… Нет, сначала надо пару слов сказать о
самой Верке. Она служит контролером в метро и мастерски вычисляет тех, кто
пытается проникнуть в подземку по поддельному проездному. Вся жизнь Веры —
поиск нарушителей заведенных правил. Отстояв положенные часы у турникета и
всласть налаявшись с пассажирами, Данильченко идет домой, где для нее
начинается новая рабочая смена. Народ вокруг ходит безалаберный, всем плевать
на порядок. Дверь за собой в подъезд не прикрывают, на подоконниках «бычки»
бросают, у батарей и на лестницах пивные бутылки ставят, а уборщицы тряпкой
пошлепают и бежать, им плевать на грязь и стеклотару. Сплошное нарушение
правил. Вот Вера и борется со всеми. Она передвигает половики у чужих дверей —
коврику положено находиться справа от входа. Почему именно там? На этот вопрос
у Верки ответа нет. Положено, и точка. Кем? Тоже не ясно… Но Данильченко знает
точно: кусок паласа или резины, на который стряхивают грязь с обуви, обязан
красоваться справа. А люди тупы: кое-кто стелет слева. Нарушает!
Вера безо всякого стеснения способна позвонить
в вашу квартиру и заявить:
— Немедленно поправьте коврик.
Самое интересное, что жильцы покорно выполняют
ее требования. Мы знаем: иначе Данильченко начнет склоку со строптивым соседом.
Вера человек слишком активной жизненной позиции, и, услыхав слова типа: «Пошла
ты вон», она мигом откроет боевые действия.
Данильченко побежит в домоуправление, милицию,
муниципалитет, думу, пробьется к мэру Москвы, походя отнесет заявление в суд,
потребует от строптивца денежной компенсации за оскорбление, получит десять
рублей и все равно не успокоится, станет еще чаще проверять, как выглядит
снаружи пространство возле вашей входной двери. Теперь понятно, отчего
подавляющее большинство жильцов просто тихо передвигает несчастный коврик?
Одна Лиза плюет на установленный порядок. Она
курит на лестнице и никогда не выбрасывает за собой окурки. Зимой, чтобы
избавиться от дыма, Макаркина открывает форточку, вымораживает пространство у
лифта, а это не по-государственному. В стране заканчиваются запасы нефти и
газа, а несознательные москвичи отапливают улицу. Да еще коврик у двери
Макаркиных всегда лежит слева, а это просто бесит Веру! Любая другая соседка
мигом бы получила от Данильченко нагоняй. Но не Лиза.
Только с Макаркиными Вера никогда не ругается
— из чисто утилитарных соображений. У Веры остеохондроз, а Антон великолепно
вправляет спину. Сердобольный Макаркин никогда не отказывает Данильченко в
помощи. В какое бы время охающая соседка ни появилась у него дома, медик
засучивает рукава. Вера благодарный человек, поэтому у Макаркиных статус
неприкосновенных, а с Лизой Данильченко связывает даже некое подобие дружбы.
Исходя из всего вышесказанного, Вера решила
заглянуть в щель двери Макаркиных, чтобы понять: дома Лиза или нет? Убежала
она, забыв запереть дверь, или попросту уставилась в телик, не думая о том, что
по Москве толпами бродят бандиты, сексуальные маньяки и банальные воры?
Вера приникла к створке и окаменела. Ее глазам
открылась страшная картина. Около двери, ведущей в спальню Макаркиных, стояла…
Аня Галкина с совершенно безумным видом. В руках девушка сжимала пистолет
самого чудовищного вида, пальцы Галкиной покрывала кровь, красные пятна
виднелись и на ее белых туфлях.
Вера на секунду лишилась способности не то что
орать, а и просто шевелиться. Аня тоже молчала. Наконец Данильченко опомнилась
и поняла, что произошло.
Ни для кого во дворе не было секретом, что
младшая Галкина, словно кошка, влюбилась в Антона. Плохо воспитанная девчонка,
забыв про гордость и правила поведения приличной девушки, буквально вешалась
массажисту на шею. И вот сейчас Галкина пристрелила жену своего любимого…
Вера — человек действия, и она сразу
сообразила, как следует поступить.
Недрогнувшей рукой Данильченко вытащила ключ,
торчавший в двери с внутренней стороны, захлопнула створку, заперла замок
снаружи и понеслась звонить в милицию. Убийце некуда деваться, ее возьмут
тепленькой, буквально у трупа.
До приезда патрульной машины Данильченко
решила на всякий случай подежурить на лестничной клетке. И, как оказалось,
совсем даже не зря.
Сначала Аня попыталась открыть изнутри дверь.
Вера, стоя на своем посту, лишь посмеивалась, глядя, как трясется ручка. Потом
девчонка, очевидно, схватилась за телефон, потому что довольно скоро из
прибывшего лифта выскочила Ирина. Увидав Веру, она ахнула и замерла.
— Куда торопишься? — прищурилась
Данильченко.
— А… о… а… о… — выдавила из себя соседка.
— Ищешь кого? — продолжала
издеваться отлично понимавшая ситуацию Вера.
Ирина посерела, и тут у нее в руке затрезвонил
мобильный.
— Да, — воскликнула Галкина, —
да, тут! Здесь! Верю! Но… да… ой… ой… ну посиди там. Ага! Конечно, выпал. Он же
был на месте!
Вера спокойно зашла к себе в квартиру, но
прежде чем закрыть дверь, крикнула:
— Ира!
— Что? — повернула к ней серое лицо
Галкина.
— Ты своей Аньке скажи, чтоб не
старалась, — заржала Данильченко. — Ключ у меня, дверь ей не открыть.
Скоро менты прикатят, и я все расскажу: видела твою красотку с пистолетом в
руке, всю в кровище.
Ирина кинулась к Вере, но та проворно
захлопнула дверь и лишь ухмылялась, слушая, как ополоумевшая Галкина стучит в
железку кулачками и рыдает от бессилия…
— Вот как жизнь поворачивается, —
весело блестя глазами, закончила повествование Вера. — Если б не я, Анька
могла и удрапать.
— Но почему ты решила, что Лиза
убита? — удивилась я. — Вдруг она просто ранена!
— Не! — покачала головой
Вера. — Носом чую — померла Лизка. Во, гляди!
Дверь квартиры Макаркиной открылась,
послышались лязг и мужские голоса:
— Правее возьми…
— Заноси…
— Поверни…
— Нет, так пройдет…
Словно завороженная, я смотрела в ту сторону.
Сначала из квартиры появился парень, одетый в синий комбинезон. Его руки, слегка
отведенные назад, крепко сжимали ручки носилок, потом показалось нечто черное,
блестящее… Мешок!
— Стой, Андрюха, — донеслось из
апартаментов Макаркиных, — я тут зацепился! Понаставили мебели! Нет бы
подумать, что выносить придется…
Я встрепенулась и, не дожидаясь, пока тело
Лизы вытащат к лифту, опрометью бросилась вниз по лестнице.
