– Ты о чем? – напряглась Луиза.
Сестра рассказала ей про лепрозорий, но
фамилии главврача не упомянула, отделалась фразой: «Нам помогли», поэтому
сейчас Луиза в недоумении.
– Лера… Опара… может убить Леру… надо
срочно искать Квашню… Матушка знает…
– Господи, ты заболела!
– Я? – осеклась Наташа. – Все
чудесно.
– Про какую ты тут квашню толкуешь?
– Не обращай внимания, – отмахнулась
Ната, – я на курсы записалась, буду английский учить, велели текст
составить про кухню.
Еремина пока не хотела пугать Луизу сообщением
о больной Лере, но сама испугалась почти до обморока. Значит, проказа не хочет
оставить членов их семьи, она проявилась у Леры.
Олег замолчал, я тоже сидела тихо. Вот оно
как, Луиза потом припомнила странный разговор, хорошо, что она осталась жива.
– Все, – устало сказал Олег.
– Нет! Почему Павел Петрович сказал, что
дочь Абдуллы зовут Тоней?
– Это правда. Антонина Михайловна
Абдулла.
– Но она назвалась Лерой!
– Да, сбежав первый раз из дома, девочка
стала так представляться новым знакомым. Дома ее звали Тоней, на улице Лерой. В
среде наркоманов ее знают как Лерку Сказка. А родители, естественно, обращались
к дочери – Тоня.
– Но почему «Сказка»?
– Оттого что Лера–Тоня много врала, ни
слова правды никто от нее не слышал. Вот сейчас и впрямь все!
– Что же теперь будет? – прошептала
я.
Эпилог
Епифания скончалась через пару часов после
того, как честно рассказала обо всем. Она не произносила пафосных слов о своем
долге перед обителью, просто дала показания и отправилась в камеру, там легла
на нары и заснула. Все. Ни о каком самоубийстве речи идти не могло, у
настоятельницы просто остановилось сердце.
Та же судьба постигла в другом помещении
Устинью, настоятельница и ее верная подруга умерли одновременно, находясь в
разных, расположенных далеко друг от друга помещениях. Сокамерницы Устиньи
сообщили, что монахиня постоянно молилась, прося, чтоб Господь освободил ее.
Наверное, бог в конце концов сжалился и взял обеих «невест» к себе.
Юрий Еремин – Абдулла находится под
следствием, Антонина–Лера сидит дома, у нее взяли подписку о невыезде и лечат
от любви к кокаину. Чем для девушки закончится вся история, пока не ясно.
Баба Катя, узнав о том, что смерть Насти Опары
случилась на самом деле, не пошла на контакт с милицией, сослалась на возраст,
плохую память и слабое здоровье. Секрет зелий, делавших человека «мертвым», а
потом «живым», со смертью Епифании был утрачен.
Кстати, я забыла рассказать, кто ворвался
тогда в церковь на поминальной службе. Всю историю затеяла Ксения, воспитанница
Епифании, сирота, прожившая в обители с младенчества. Она не знала, что
является родной дочерью настоятельницы, мечтала уйти «в мир» и, чтобы вырваться
из обители, «настучала» соответствующим органам о готовящемся «воскрешении».
Ксения имела хорошие уши и знала монастырь как
свои пять пальцев, это она открыла ворота странной, закутанной в черное женщине
и позвала Устинью. Но, передав гостью правой руке матушки, Ксения из
любопытства подслушала разговор и поняла – вот он, шанс выбраться из обители.
Девушке пришлось пережить страшные мгновения, когда следователь сообщил:
настоятельница на самом деле родная мать Ксении.
Где сейчас стукачка, я не знаю, в обители
новая хозяйка, думаю, ей будет трудно, по репутации монастыря нанесен
сокрушительный удар.
Луиза выздоровела и обрела наследство, я с ней
более никогда не виделась.
В нашей жизни особых изменений нет, Олег
работает, я написала очередную книгу и, правда с опозданием, сдала рукопись
Олесе Константиновне. Сериал запустили в производство, и у меня прибавилось
забот, причем связаны они не только с профессиональной работой, основная
головная боль – Ленинид.
Вчера вечером папенька прибыл к нам в компании
роскошной блондинки. Я, открыв ему дверь, от удивления ляпнула:
– Это кто?
– Анжела, – заулыбался
папенька, – моя невеста.
– Ты же женат! – вырвалось у меня.
– Кисонька, – прочирикал
Ленинид, – ступай в гостиную, вот туда, налево.
Перебирая бесконечно длинными ногами,
красавица покорно двинулась в указанном направлении.
– Нельзя ли потише, – сердито сказал
папенька, – какая жена?
– Твоя.
– Уж не думаешь ли ты, что звезда экрана
станет жить с… хм… в общем, у нас развод! У меня изменился статус.
– Кто? – вытаращила я глаза. –
Что?
– Статус, – повторил Ленинид, –
когда я был простым столяром – это одно, но теперь… Кстати, я получил еще одно
предложение. Закончу съемки в сериале Виоловой, буду играть главную роль у
Бустиновой.
Меня охватила настоящая злость. Мой папенька у
Бустиновой? Право, это слишком.
– Кстати, как тебе костюмчик? –
спросил Ленинид. – Супер, да? А часы? Класс! Да, я тут принес Олегу в
подарок одеколон, просто неприятно, какой он дрянью душится, фу, за две
копейки. На, держи, отдай зятю.
Мне оставалось лишь хлопать глазами.
– Надеюсь, ты купила себе платье? –
продолжал папенька. – Вечернее.
– Зачем?
– Как? У нас представление первой серии
«Кекса в большом городе».
– Это что?
Папенька вытаращил глаза.
– Твой сериал. «Кекс в большом городе»!
Суперское название.
Я сначала лишилась дара речи, но потом пришла
в себя и подумала, что сорок серий, где главные герои – китаец, русский и
негритянка – спасают человечество от ядерной войны, борясь с динозаврами, и
походя разыскивают при помощи инопланетян лекарство от СПИДа, лучше и не
назвать как «Кекс в большом городе»!
– Экая ты, право, бессовестная, –
покачал головой папенька, – все забыла! И платье не приобрела! Не вздумай
опозорить меня! Звезду! Изволь явиться в соответствующем виде. Конечно, фильм
получился лишь из-за меня, но ведь и тебя надо людям показать. Без автора, даже
такого, как ты, никак нельзя. Ну не принято без писателя, компранэ?
