В ухо летели длинные гудки, Миле делалось все
хуже и хуже, но в конце концов, когда она уже готова была повесить трубку, из
нее донеслось сонное:
– Алло!
– Рита, – обрадовалась Мила, –
слава богу, ты дома.
– Вам Копейко?
– Да, да.
– Она съехала, – равнодушно ответил
голос, – еще зимой.
– Не может быть, – прошептала Мила.
– Запросто, – без особых эмоций
отозвался незнакомый человек, – чего удивительного?
– Куда подевалась Рита? – почти
теряя сознание, спросила Милочка.
– Понятия не имею, не звоните больше, я
просто купил квартиру, – равнодушно ответил собеседник.
Глава 13
Несколько мгновений мы сидели молча, потом
Мила прошептала:
– Когда ты позвонила, я решила, что Дрюша
новое издевательство придумал: объявляет себя мертвым, чтобы посмотреть, как
любимая прореагирует. Подослал ко мне свою новую бабу!
По щекам Милы горохом покатились слезы, я
протянула ей взятую со стола бумажную салфетку и с жаром воскликнула:
– Никогда не имела никаких дел с
Ереминым! И потом, я замужем.
– Можно подумать, что наличие законного
супруга способно остановить ту, которая решила погулять, – глухо
пробормотала Мила.
– Меня да. Зачем жить с мужчиной и
изменять ему? Честнее просто развестись.
– Ага, – протянула Мила, –
бывает так, что все в мужчине хорошо, только в кровати он пшик, тогда как?
– Не знаю, – честно призналась я.
– Вот и не осуждай других, – зло
воскликнула Милочка.
По ее лицу разлилось большое красное пятно.
– Тебе плохо? – воскликнула я.
– Кстати, – прищурилась Мила, –
если, как ты утверждаешь, никогда не имела дел с Дрюшей, то почему оказалась с
ним в «Лотарингии», а? Чего поволоклась в трактир?
Кожа на лице Милы стала принимать синеватый
оттенок, я невольно покачала головой. В конце концов, кто виноват, что Андрей
измывался над любовницей? Да только она сама! Разве женщину приковали к парню
железной цепью? Или ей поставили условие, заявили: живешь с Ереминым, иначе
смерть? Нет, конечно, Мила могла в любой момент отключить телефон, запереть
квартиру и не открывать любовнику, думаю, тот бы не стал ломать дверь. В конце
концов, можно уехать из Москвы или снять себе временно жилье в другом районе
столицы, есть масса способов избежать нежелательного общения, но Мила предпочла
сидеть сложа руки и мучиться. Ей просто нравится роль рабыни.
– В «Лотарингию» меня привела
необходимость сказать Еремину о смерти Наташи, – сурово ответила я.
Мила вцепилась пальцами в край стола.
– Кого? Еще одна любовница? Она покончила
с собой?
– Нет, умерла законная жена Андрея,
Наташа.
– Врешь!
Я поморщилась, но не стала сейчас обращать
внимание на ее грубость.
– Наташа скончалась в больнице. Вчера
вечером у нее внезапно заболел живот, вроде спазм или колика.
– Откуда знаешь?
– Ей стало плохо при мне, я отвезла
бедняжку в клинику, а сегодня оттуда позвонили с просьбой забрать тело, –
я стала вводить в курс дела Милу, – ну я и нашла Андрея. Не успели мы
сесть за стол, как…
– Почему ты мне сразу не сообщила о
смерти Наташи? – нервно перебила меня Мила.
– Я пыталась пару раз, но ты меня
затыкала, требовала сидеть молча. Кстати, Андрею я так и не успела ничего
сообщить, он съел пару кусков мяса и упал лицом в тарелку. Ну дальнейшее, про
телефон, ты уже знаешь.
Мила прикусила нижнюю губу, потом схватила со
стола салфетку, нервно разорвала ее на мелкие кусочки и вдруг заявила:
– Странно получается! Сначала на твоих
глазах умирает Наташа…
– Нет, она скончалась в больнице.
– Неважно, плохо ей стало при тебе?
– Да, – кивнула я.
– Вот видишь! – с азартом
воскликнула Мила. – А потом, снова в твоем присутствии, погибает Дрюша.
– Действительно, – пробормотала я.
– Просто детектив какой-то, –
зашипела Мила.
– Детектив? – насторожилась я.
Людмила встала, налила себе чашку кофе, забыв
предложить его мне, села на стул и вдруг сказала:
– Обожаю криминальные романы, прочитала
всю Смолякову, здорово пишет, не то что другие, понимаю, конечно, в них
сплошная ложь, но держит. А ты как относишься к подобным книгам?
Удивленная сменой темы разговора, я откровенно
ответила:
– Тоже отдыхаю со Смоляковой и должна
отметить: при всей простоте ее сюжетов каждая повесть цепляет, невозможно
бросить, пока не узнаешь, кто убил, только при чем тут Смолякова?
Милочка осторожно помешала ложечкой кофе,
облизала ее и улыбнулась:
– Видишь, я спокойна!
– И что?
– Я спокойна?!
– Ну… да.
– Более того, – продолжала криво
улыбаться Мила, – я очень рада смерти Дрюши, он меня освободил, теперь
заживу счастливо, сама себе хозяйка.
– Извини, пока я плохо понимаю, куда ты
клонишь?
Людмила внезапно швырнула на пол чашку, я
вздрогнула, темно-коричневая лужица стала быстро разливаться по светло-бежевой
плитке, мелкие осколки фарфора с легким треньканьем разлетелись по разным углам
уютной, вылизанной до блеска кухоньки.
– А к тому, – заорала хозяйка, вновь
становясь жертвой красного пятна, – а к тому… В общем, передай Андрею:
пусть в другой раз для написания сценария наймет Смолякову, нечего жадничать,
она бы ему хорошую историю закрутила, у самого вышло плохо! Мне понятен его
замысел! Приходит любовница, врет с три короба, я сначала в шоке, затем в
обмороке, а потом Дрюша сам заявляется! Пшла вон, гадина!
С этими словами Мила стала кашлять, потом
упала головой на стол и закатилась в истерических рыданиях. Я попыталась
привести ее в чувство, но чем больше бормотала всякие слова, типа: «Ну, ну,
милая, успокойся, выпей воды», – тем громче рыдала Милочка.
