Он отложил газеты.
— Перестань врать мне, Домине. По твоему лицу можно читать, как по открытой книге.
Домине пожала плечами.
— Ну, я просто думала, может, вы решили не ехать сегодня в Йоркшир, — отрывисто произнесла она.
Он поднял брови:
— Нет, я не передумал, а что? Ты передумала?
— Вы прекрасно знаете, что мои желания ничего не меняют.
Казалось, Мэннеринг был ошеломлен.
— И что это должно значить?
Разгорающееся чувство разочарования придало ей сил.
— Вам ведь и в голову не приходило, что меня может пугать перспектива отъезда в Йоркшир и встречи с вашей матерью!
— Почему? — нахмурился Мэннеринг.
Домине опустила голову, сжимая руки на коленях.
— Я не особенно привычна к светскому обществу, мистер Мэннеринг. Моя жизнь в монастыре была весьма уединенной, и недели, которые я провела с дедушкой Генри, строились по той же схеме.
— И тебе нравилась эта схема? — осведомился он.
— Не… не совсем. — Домине пожала плечами. — Как бы то ни было, не можете же вы ожидать, что человек способен перескочить из одной среды в другую и легко там освоиться.
— Ты не хочешь ехать в Йоркшир? — мрачно спросил он.
— Не в этом дело, — робко возразила она.
— Тогда в чем же, черт возьми?
Она вздохнула, пряча глаза за длинными ресницами.
— Я… ну, я только-только привыкаю к вам, а вы уже собираетесь поместить меня в абсолютно новое окружение, и мне придется привыкать ко множеству незнакомых людей.
Мэннеринг устало вздохнул.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Здесь ты оставаться не можешь!
Он говорил категоричным тоном, не терпящим возражений, но Домине осмелилась сделать вид, что не замечает этого.
— Почему? — спросила она, подняв глаза. — Ну хотя бы пару дней. Пока я осмотрюсь и приспособлюсь. Я хотела бы пройтись по магазинам. Дедушка Генри оставил мне немного денег. Я могла бы использовать часть из них на новую одежду, ведь вы считаете, что я выгляжу старомодно…
— Я этого не говорил, — нетерпеливо прервал ее он.
— Вам и не надо было говорить, — ответила она жалобно. — Мне все и так ясно.
Мэннеринг поднялся и начал мерить комнату огромными шагами. Он провел рукой по густым волосам, бросил на нее раздраженный взгляд, потом остановился и повернулся к ней.
— Послушай, — сказал он, — чем тебя так пугает поездка в Йоркшир? Моя мать не людоедка! Кроме того, я тоже там буду.
— Будете? Ой, правда будете? — Она поднялась, изо всех сил сжимая ладони. — Я думала, вы только отвезете меня и оставите там! Я знаю, вы занятой человек, и даже представить себе не могла, что вы задержитесь в Йоркшире, тем более что скоро выходит экранизация вашей пьесы, и вы сказали перед ленчем что у вас было ужасное утро, и потом есть еще эта мисс Парк, которая хочет увидеться с вами, и еще остальные ваши друзья, и я конечно же думала, что у вас не будет времени возиться со мной…
Она прикусила губу, осознав, что болтает без умолку. Он, наверное, уже утомился от ее энтузиазма.
Мэннеринг посмотрел на ее оживленное лицо и покачал головой.
— Так вот в чем суть твоих возражений, — пробормотал он. — Так-так, похоже, на меня большой спрос. — Девушка покраснела, и он иронично улыбнулся. — Ладно, значит, ты согласна ехать в Йоркшир сейчас?
— Да, — медленно кивнула Домине, не зная, как следует понимать его сарказм.
— Замечательно. В таком случае я предлагаю перейти к делу. Твои чемоданы еще не распакованы?
Она снова кивнула.
Мэннеринг прошел к кухонной двери, позвал Грэхема и дал ему короткие указания о том, какие объяснения тот должен давать, если кто-нибудь позвонит. Судя по всему, он рассказал своим коллегам, что происходит, и проблема состояла в том, чтобы объяснить ситуацию тем знакомым, кто был не в курсе. Имя Ивонн Парк даже не упоминалось, и Домине это озадачило. Затем они отнесли свой багаж в лифт и спустились в подземный гараж, где стояли машины жильцов. Здесь Грэхем оставил их, пожелав счастливого пути, и поднялся на лифте обратно.
Накануне Домине слишком переволновалась и даже не обратила внимания на машину своего опекуна. Сегодня же она с интересом отметила, что это был роскошный спортивный автомобиль, и на спидометре были обозначены пугающие скорости. Девушка послушно забралась внутрь и расправила на коленях полы пальто. Теперь ей не давала покоя мысль о скромности ее гардероба, и она заметила, что пальто Мэннеринга было отделано настоящим мехом, а не нейлоновой имитацией.
По наклонной плоскости они выехали из гаража на одну из главных улиц и покатили на север по Эджвер-роуд в сторону Хэтфилда. Дождь все еще лил, и по ветровому стеклу сновали «дворники», а шины шипели на мокрой дороге. Мэннеринг молчал, сконцентрировавшись на дороге и контроле за мощным двигателем, урчавшим под капотом машины. Они останавливались на светофорах, иногда он чертыхался, если другая машина внезапно пересекала ему дорогу; но вскоре они добрались до автотрассы, он немного расслабился и дал машине волю.
Мэннеринг взглянул на Домине и произнес:
— Не лучший выдался денек для знакомства с новым домом, а?
Она покачала головой и с любопытством спросила:
— А это правда будет мой новый дом? Я хочу сказать — у вас есть какие-нибудь планы относительно моего будущего?
Рулевое колесо скользило под его смуглыми пальцами, пока он обгонял медленно едущий фургон с мебелью. Он пожал плечами:
— Не то чтобы планы… Прежде всего, судя по твоему бледному личику, тебе не помешает хороший отдых, я имею в виду настоящий отдых, а не те церемонные визиты в отель «Кромптонс».
— Так вы знали о них?
— Разумеется. В то время как ты о нас слыхом не слыхивала, нам было все известно про тебя. Ты была долгом, искуплением моего отца. До недавних пор именно ты была той силой, что должна была изменить жизнь старого эгоиста.
Домине нахмурилась.
— Расскажите мне о своей матери, — попросила она.
— Что именно? — Его тон менялся, становился более агрессивным, когда речь заходила о матери, будто он ожидал порицания ее действий.
— Почему она не вышла замуж за дедушку Генри после того, как умерли их супруги?
Мэннеринг отрывисто, невесело рассмеялся.
— Моя мать ни за что не вышла бы за Генри Фэрридея! — презрительно воскликнул он. — Только не после всего того, что произошло.
— Что вы имеете в виду?
Он вздохнул.
— Все равно ты скоро все узнаешь, так почему бы мне не рассказать самому. Моя мать была не замужем, когда забеременела. Она тогда работала в «Грей-Уитчиз» помощницей экономки. Как я тебе уже говорил, жена Генри была еще жива. Всем домом управляла она, и моя мать любила ее. К несчастью, она поддалась обаянию Генри. О да, он мог быть очаровательным, когда считал это нужным, и в конце концов случилось неизбежное. Результатом этого, стал я! — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Тебя это шокирует, да? Нечего сказать, горькая пилюля — стать подопечной дедушкиного…
