Потом меня свалил грипп, температура поднялась
за сорок, постоянно хотелось пить, встать не было сил. Как назло, Тамарочка с
Семеном и Кристей еще до того, как я подцепила инфекцию, уехали в дом отдыха. А
Олег поступил очень мило. Утром он поставил на тумбочку стакан с чаем и, решив,
что достаточно позаботился о занедужившей жене, радостно возвестил:
– Я ушел на работу.
Плохо заваренный, слишком сладкий для меня
напиток я выхлебала сразу, поход на кухню за следующей порцией описывать не
стану.
Правда, около пяти вечера Куприн позвонил и
озабоченно спросил:
– Ну ты как?
– Плохо, – честно призналась
я, – прямо совсем загибаюсь.
– Бедненькая, – пожалел меня
муж, – ладно, звони, если чего.
Помнится, я впала тогда в дикое изумление. Что
он имел в виду? «Если чего» – это что? Хуже, чем есть, мне навряд ли будет. Или
Олег хочет явиться к моменту выноса трупа? Мне предлагается в последних
судорогах агонии позвонить ему и сказать:
– Обед на плите, белье постирано,
продукты на поминки куплены и порезаны, ритуальный автобус вызван и оплачен, по
поводу могилы я договорилась, прощай, любимый, я умерла. Не беспокойся, меня
тихо зароют специально обученные люди.
Приехав домой около полуночи, Олег заглянул в
спальню и бодро спросил:
– Ты как?
– Лучше, – прошептала я.
– Вот и хорошо. У нас есть что
покушать? – поинтересовался муженек. – Я устал очень. Может, яишенку
мне пожаришь?
Наверное, подобные истории способны рассказать
многие замужние женщины, но лично мне в тот день было так обидно, что никаких
слов не хватит, чтобы описать свое состояние.
Кульминация в отношениях наступила, когда две
наши семьи, купив новую квартиру, начали делать в ней ремонт. Выбрав кафель, мы
с Томочкой позвонили мужьям и попросили их приехать в магазин, чтобы они
высказали свое авторитетное мнение по поводу плитки.
Когда потный, красный Олег влетел в торговый
зал, я сразу почуяла неладное.
– Смотри, – радостно завела
Томуська, не заметившая признаков беды, – вот какой красивый рисунок! Нам
очень понравился, другие можешь и не смотреть, тут больше нет ничего
достойного. Мы с Вилкой выбрали.
– Ах, вы с Вилкой выбрали! –
побагровел Олег. – Зачем меня тогда звали? Вот этот кафель? Дрянь,
уродство, гадость! Вы, деревенщины, нашли самое омерзительное из всего! Если
вам неинтересно мое мнение, то по какой причине с работы сорвали? Отрыли
дерьмо! Смотреть стыдно! Пакость! Две дуры!!! Ухожу! Жить с тобой, Вилка, не
желаю, ты меня не уважаешь, все делаешь по-своему, авторитарно, без совета
мужа! Прощай, теперь можешь поступать всегда как хочешь! Ты свободна!
Стукнув кулаком по ни в чем не повинному
образцу плитки, Олег, синий от ярости, кинулся к выходу.
Я испытала привычный ужас, хотела было
броситься за ним, начать, как всегда, умолять, плакать, говорить, что виновата,
но вдруг села на стоявший у стены стул и совершенно спокойно подумала: «Ну и
пусть. Хочет уходить – до свидания. С какой стати мне терпеть эти истерики? И
вообще, что я сделала плохого? Если я настолько дурна, зачем он со мной живет?»
В голову полезли совсем уж ненужные мысли.
Минуточку, давайте разберемся в ситуации до конца. Я зарабатываю больше мужа,
стараясь изо всех сил, веду домашнее хозяйство, хожу в магазины, стираю, глажу.
Я не требую бриллиантов, шуб и «Мерседесов», не упрекаю супруга за безденежье и
вечную занятость, уважаю его работу. Я не пью водку, не завожу любовников, не
жалуюсь подругам на тяжести семейной жизни и не трачу кучу денег на наряды и
косметику. Я старательно прикрываю Олега от бытовых неприятностей, не закатываю
скандалов… Неужели он не понимает, каким сокровищем обладает? И потом, я в
семейной жизни получила одни обязанности, прав и радостей у меня очень мало. В
случае развода я обрету свободу, а вот что станется с избалованным мною Олегом?
И если он сейчас собрался уходить, то скатертью дорога!
Думаете, Куприн уехал? А вот и нет. Увидев,
что жена не бежит за ним, роняя тапки, Олег помялся и пошел назад.
– Ладно, – буркнул он, –
покажите ваш кафель.
Я не сумела сразу подняться со стула. Однако
все, оказывается, просто. Муж будет пинать тебя ровно столько, сколько ты ему
позволяешь. Увы, Олег воспринял мою любовь к нему как слабость и распоясался.
Значит, следует вести себя иначе.
– Давай еще раз обойдем весь магазин,
пусть Олег посмотрит все. Начнем с самого первого стенда, с того, где кафель по
пятьдесят евро за штуку! – тихо сказала Томуся.
– Туда не надо, – быстро ответил
муж.
Я вздохнула и промолчала. Но тот момент стал в
наших отношениях переломным. Олег так никогда и не узнал, что чуть было не
потерял жену, а я теперь, как только он начинает заводить истерику, моментально
отключаюсь и его не слышу.
Вот и сейчас я уставилась на Куприна и,
подождав энное количество времени, сказала:
– Мне без разницы, в каком заведении пить
кофе.
– Здесь я не хочу, – уперся муж.
– Тогда пошли туда, где тебе приятно.
– Вечно ты споришь!
– Нет, нет, я соглашаюсь!
– Но сначала спорила!
– Ладно, идем.
– Я уже не хочу, ты у меня всю охоту
отбила, – зашипел Куприн, – в кои-то веки я пригласил жену, а она…
Все! Ухожу!
Дверь хлопнула. Официантка, исподтишка
наблюдавшая за нами, сочувственно спросила:
– Пьет?
– Да нет, – тихо ответила я, –
только пиво. Пьяным его всего пару раз видела.
– Считай, тебе повезло, – вздохнула
женщина, – а мой и орет, и квасит без продыху.
Я кивнула. Действительно, по сравнению со
многими я кажусь счастливицей. Сколько теток променяло бы своего алкоголика на
моего не умеющего себя нормально вести Олега!
– Не пойму никак, мы идем или нет? –
всунулся в кафе муж.
Я вышла на улицу.
– Куда пойдем?
– Поворачивай за угол, – оживился
Олег, – чудное местечко, мы с Витькой в него после работы заглядываем. Ты
чего такая сердитая? С какой стати губы надула? Ну бабы! Вечно всем недовольны.
Я изобразила на лице улыбку.
– Все прекрасно, просто голову схватило,
наверное, дождь пойдет!
