Володя ругался с сыном, пару раз выгонял его
из дома, а толку? Петька не обращал на родителей никакого внимания. Внешне он
сильно отличался от всех Поповых. Одевался в американские джинсы и водолазки,
курил импортные сигареты, носил длинные, прикрывающие уши волосы, слушал
западную музыку и вообще вел чуждый советскому человеку образ жизни. В
результате из училища Петьку тоже вышибли. Володя даже обрадовался подобному
повороту событий.
– Вот заберут тебя в армию, –
воскликнул он, – отправят на подводную лодку, живо нормальным станешь!
Петя расхохотался отцу в лицо:
– Меня? Во флот? Да никогда!
– В нашей стране, – нахмурился
отец, – если молодой человек не получает образования, то он обязан служить
Родине.
Петя скривился:
– Я болен, таких не призывают. Белый
билет получу.
– Ты? – изумился Владимир. –
Каким образом?
– У меня порок сердца, – с самым
серьезным видом заявил Петька.
– Откуда? – разинул рот отец-врач.
Сын снисходительно посмотрел на глупого предка
и пояснил:
– Это только ты можешь в говнодавах и в
индийских джинсах разгуливать, положив сигареты «Дымок» в карман. Кое-кому
охота иметь качественную обувь, фирменные трузера на зипперах
[3]
и американские сигареты. Вот они мне и помогли, диагноз поставили, потому что я
людям весь этот кайф приношу. Так что армия мне не грозит.
Володя схватился за сердце, с Петькой он после
этого разговора общаться перестал. Скоро младший сын съехал неведомо куда.
Вера жаловалась долго, она нахваливала Мишу и
истово ругала Петю. Из ее слов выходило, что один мальчик у нее получился
просто замечательный. Мишенька, правда, пока особо не проявил себя, но его
таланты еще раскроются, а вот на Петьке клейма ставить негде!
Излив душу, Вера ушла. Зина очень
обрадовалась, когда за Поповой захлопнулась дверь. Разговор-то получился
тягостный, и Зина тогда подумала: «А может, хорошо, что мы с Игорем вдвоем?» У
оставшихся с ней в одной квартире Коли и Светы Малина дела тоже шли не слишком
хорошо. В принципе, эта семья могла быть счастливой, если бы не привычка
Николая Малины уходить в запой.
Приятный, интеллигентный, тихий Коля, войдя в
штопор, превращался в зверя. Мог сломать мебель, избить до полусмерти жену и
сына и устроить пожар. Протрезвев, он хватался за голову, извинялся и снова жил
тихоней. Со временем светлые промежутки становились все короче, периоды буйства
длинней. Николая уволили с работы, и в конце концов он умер от цирроза печени,
попросту утопил себя в водке.
К сожалению, Эдику достались гены алкоголика.
Глава 10
Баба Зина замолчала, но Ванда поняла, что
старуха чего-то недоговаривает, и сурово сказала:
– Раз уж начала, то болтай до конца.
Соседка вздохнула:
– Чего уж там, рано или поздно все равно
узнаешь. Тебе Эдька что про первую жену рассказывал?
– Умерла она.
– Правильно. А с чего?
– Ну… не знаю.
Баба Зина перекрестилась.
– Ладно, расскажу, но ты меня не выдавай,
а то Эдька осерчает. Он ведь все отсидел, что суд дал!
– Какой суд? – дрожащим голосом
спросила Ванда.
Старуха снова осенила себя крестным знамением.
– Клавка, жена Эдика, оторви и брось
была. Он на ней сразу после смерти матери женился. Похоже, и не любил вовсе,
взял на хозяйство, ну там постирать, прибрать, жрачку приготовить. Думал, жена
о нем заботиться станет, насмотрелся на свою мамку, та вечно то с кастрюлей, то
с тряпкой.
Ванда сидела ни жива ни мертва. Зина
рассказывала о давно прошедших событиях так, как будто они случились вчера,
ясной памяти бабки мог позавидовать молодой человек.
Мать Эдика умерла, когда парень был на втором
курсе института. Сначала юноша растерялся, а потом быстро женился на студентке
Клаве Забойко. Любовью, похоже, в отношениях молодоженов и не пахло. Малина
искал в супруге бесплатную домашнюю работницу, а Клаве, уроженке крохотного
городка с малопоэтичным названием Сысь, хотелось получить московскую прописку.
Кстати, подобные браки, основанные не на быстро затухающем пламени любви, а на
холодном расчете, как правило, получаются на редкость прочными. Но у Эдика и
Клавы жизнь не задалась сразу. Ни муж, ни жена не собирались себя ни в чем
ограничивать. Клава приходила домой около трех утра, чаще всего до подъезда ее
доводили посторонние парни, а Эдик пил без просыху. Зина только вздыхала,
она-то понимала, что добром ситуация не закончится. Так и вышло.
Пьянице учиться недосуг, вот Малину и вышибли
из института, а через некоторое время вручили ему повестку в армию. Эдик
пригорюнился, а Клавка даже не скрывала своей радости. Она-то хоть и бегала
задрав хвост по вечеринкам, но сессии сдавала успешно. Перспектива остаться на
два года одной, без уже опостылевшего за короткое супружество муженька,
настолько вдохновила Клаву, что она предложила устроить Эдуарду шикарные
проводы. Малина, не упускавший момента повеселиться, мигом согласился.
Что случилось потом, баба Зина точно не знает.
Накануне праздника Эдик пришел к соседке и сказал:
– Слышь, теть Зин, мы тут ребят соберем.
– Гуляйте на здоровье, – разрешила
женщина, – проводы в армию дело святое, а я на вечерок к своей подружке
смотаюсь, не хочу вам мешать.
– Оставайся, – предложил
Эдик, – выпьешь за мое здоровье.
– Рюмочку опрокину, чтобы тебе хорошо
служилось, – согласилась соседка, – а потом утопаю.
Вернулась Зинаида за полночь, на последнем
поезде метро. Она полагала, что шумная компания давным-давно разбрелась по
своим квартирам. Но Зина фатально ошибалась. Когда она вошла в дом, тот был
полон абсолютно трезвых людей в милицейской форме. Во время веселой вечеринки
случилось несчастье: пьяная Клава выпала из окна и разбилась насмерть.
На следующий день Эдика арестовали. Одна из
девчонок, Рита Семина, принимавшая участие в гульбище, сообщила следователю,
что видела, как супруги Малина страшно поссорились. Сначала Эдик и Клава
подрались, а затем муж выкрикнул:
