– Молчи лучше, – отмахнулась Катя.
– Еще раз доброе утро, – заорал
Костя, – вы проснулись? Мы тоже. У нас в эфире только что был великий,
незабываемый, потрясающий, суперский Андрей Хренов.
– Ну вот, – вздрогнула Катя, –
сглазила ты, вот он уже и не Антон.
Костя вздрогнул, очевидно, кто-то из съемочной
группы указал ведущему на ошибку, потому что тот занавесился такой ослепительной
улыбкой, что я на секунду зажмурилась. Все тридцать два зуба Константина,
безупречно белые и ровные, заполнили экран.
– Итак, спасибо Антону! Огромное, от всех
вас! Будем надеяться, что АНТОН Хряпов еще не раз придет к нам и поделится
своими мыслями. А сейчас небольшая реклама!
– Вау, – взвизнула Ника, –
Хряпов! Ну Костя, блин! Суфлер прочитать не может. Ах-ах, Антон! Вы были супер.
Я вжалась в кресло, с опаской наблюдая, как
актер вдвигается в комнату. Нике, Кате и Леше хорошо, а мне сейчас вести вниз разъяренного
парня. Угадайте, кто будет бит сначала за Андрея, потом за Хряпова, а уже потом
за то, что звезду ни свет ни заря приволокли в студию, сунули на три минуты под
камеру и не дали сказать ничего, кроме разнотонального «э»? Наверное, следует
попросить Олега достать мне каску и бронежилет.
– Ну как? – неожиданно благодушно
поинтересовался Хренов.
– Вау! Гениально, – сообщила Катя.
– Вы наш лучший гость, – подхватил
Леша.
– Такая глубина мысли, – покачала
головой Ника, – невольно задумаешься о смысле жизни. У нас в эфире умные
люди редкость.
– Мне показалось, что я недостаточно
четко сформулировал свою позицию, – вздохнул Антон.
– Супер!
– Потряс!
– Нет слов!
– Невероятно, замечательно, –
вырвалось у меня.
– Ах, обманываете, я выглядел
идиотом, – кокетничал Хренов.
– Никогда!
– Супер!
– Нет слов!
– Я мало времени был в эфире, –
бубнил Антон.
– Супер!
– Нет слов!
– Не успел про новый сериал
сказать! – тянул Хренов.
Катя пнула меня ногой.
– Виола, проводи гостя, он занятой
человек, не может на нас свое драгоценное время тратить. Огромное, невероятное
спасибо вам, Антон!
– Собственно говоря, я никуда особенно и
не спешу, – воскликнул Хренов, – могу кофе попить, рассказать о своих
планах!
Ника отвернулась к зеркалу, Леша засунул нос в
кружку, Катя заморгала, и тут в комнату с воплем: «Надеюсь, этот идиот ушел?» –
ворвался Костя.
Увидав Антона, ведущий выставил зубы наружу.
– О… о, вы были великолепны!
– О каком идиоте вы сейчас
говорили? – насторожился Хренов.
В гримерке повисла тревожная тишина, Костя
попытался улыбнуться еще шире, уголки его рта уткнулись в мочки ушей.
– О… о…
– Нет, – осенило меня, – идиот
еще не появился, он будет в самом конце.
– Это кто? – продолжал выспрашивать
Антон.
– Актер, который сыграл одну из ролей в
телесериале по книге Достоевского «Идиот», – с самым честным видом соврала
я.
Костя с огромной благодарностью глянул в мою
сторону.
– Знаете, Антон, – проникновенно
сказал он, – наверное, неприлично так говорить, но нам всем, абсолютно всем
без исключения, кажется, что вы бы в главной роли в «Идиоте» смотрелись лучше
всех.
Хренов скривился.
– Да уж! Некоторые режиссеры зовут
всяких! Только я бы не пошел в этот сериал. Не царское дело в мыле играть, не
мой формат. На «Крысу» я согласился лишь по одной причине, там глубоко
философская, психологическая драма. А в «Идиоте» играть нечего. Всем заранее
сюжет известен. Она бросится под поезд! Никакой тайны! Зритель от скуки умрет.
– Под поезд? – изумилась
Ника. – Кто?
– Ну… эта… господи, как ее зовут, –
защелкал пальцами Хренов.
– Наташа Ростова, – подсказал Костя.
Катя прыснула.
– Ой, не могу! Еще скажи Татьяна Ларина!
Ведущий поморщился.
– Вечно ты надо мной подшучиваешь, только
я высшее образование имею. Татьяна Ларина у Пушкина, в поэме «Мцыри».
[1]
Ника закашлялась, а Хренов воскликнул:
– Ее звали Анной!
– Карениной? – уточнила Катя.
– Во, точно! – обрадовался
Антон. – Ну и скажите, кого мне там играть было? Ее мужа? Он старик!
Брата? Так его в начале убивают.
– У Анны не было брата, – со знанием
дела заявил Костя. – Только любовник, Вронский, супруг Каренин и маленький
сын.
Хренов заморгал.
– Да? Ты что-то путаешь. Имелся
брательник, его на войне убили, ну той, с Наполеоном.
Я вздохнула. Может, Хренов имеет в виду Петю
Ростова из романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир»?
– Нет, – вдруг ожил Костя, –
эта роль не ваша, маленький эпизод! Если уж мы говорим об «Идиоте», то вам
следовало браться за основного персонажа, Гринева!
– Кого? – захихикала Ника.
Костя с укоризной посмотрел на гримершу.
– Ну ты даешь! Классику знать надо
наизусть. Был там такой парень, служил офицером, познакомился с Емельяном
Пугачевым, влюбился в дочку своего начальника, она потом его из тюрьмы
вытаскивала, к императрице ездила.
– Это «Капитанская дочка», повесть
Пушкина, – сообщила Катя.
Хренов и Костя переглянулись, засмеялись,
потом Антон сказал:
– Поймать нас хочешь, шутница! Повесть
Пушкина! Всем же известно, что он стихи писал!
