На лице Ириды отразился неподдельный ужас.
— Это не пирожные. — Она пошарила под прилавком и вытащила оттуда упаковку пирожных в шоколадной глазури — по виду типичные «динг-донги». — Это имитации пирожных на основе морских водорослей, обогащенные витаминами, сделаны на козьем молоке, без клейковины, сахара и сои.
— Только натуральные продукты! — вставила Флиси.
— Признаю свою ошибку. — Фрэнк внезапно почувствовал недомогание — точно так же, как Перси.
— Попробуй, Фрэнк, — улыбнулась Ирида. — У тебя ведь непереносимость к лактозе.
— Откуда ты…
— Я знаю о таких вещах. Ведь я богиня-вестница… да, я много чего знаю, слышу все разговоры богов… ну и так далее. — Она бросила кексы на прилавок. — И потом, эти монстры должны были бы обрадоваться здоровой пище. А то они всегда лопают одни гамбургеры и героев. Они такие непросвещенные. Я не могла пустить их в мой магазин — они бы тут все разорили, испортили наш фэн-шуй.
Перси облокотился о прилавок. Вид у него был такой, словно его вот сейчас вырвет прямо на весь этот фэн-шуй.
— Монстры идут на юг, — проговорил он. — Они собираются уничтожить наш лагерь. Не могла бы ты их остановить?
— Нет-нет, я строго придерживаюсь ненасильственного образа действий, — сказала Ирида. — Самозащита — это да, но я не позволю вовлечь себя в олимпийские разборки, так что и не проси. Я читала про буддизм. И даосизм. Я еще не выбрала между ними.
— Но… — Хейзел недоуменно посмотрела на нее. — Разве ты не греческая богиня?
Ирида сложила руки на груди.
— Не пытайся втиснуть меня в определенные рамки, девочка. Мое прошлое не должно влиять на мое настоящее.
— Хорошо, — сказала Хейзел. — Но нашему другу здесь ты, по крайней мере, могла бы помочь? Кажется ему плохо.
Перси потянулся через прилавок. Фрэнку на секунду показалось, что он хочет взять пирожное.
— Почта Ириды, — сказал Перси. — Ты можешь отправить послание?
— Почта Ириды? — Фрэнк подумал, не ослышался ли он.
— Это… — Перси запнулся. — Ведь ты можешь?..
Ирида внимательнее присмотрелась к Перси.
— Интересно. Ты из лагеря Юпитера и тем не менее… А, понятно. Это все фокусы Юноны.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Хейзел.
Ирида поглядела на свою помощницу Флиси. Между ними словно произошел безмолвный разговор. Потом богиня вытащила из-за прилавка сосуд и брызнула в лицо Перси чем-то, пахнущим жимолостью.
— Ну вот, это поможет сбалансировать твою чакру. Что касается почты Ириды, то это древний вид связи. Ею пользовались греки. Римляне не переняли этот метод — они всегда полагались на свою систему дорог, на гигантских орлов и еще на всякие штуки. Но тем не менее… Флиси, ты могла бы попробовать?
— Конечно, хозяйка!
Ирида подмигнула Фрэнку.
— Не говорите другим богам, но в последнее время большинство моих посланий проходит через Флиси. Она это великолепно умеет делать, а у меня нет времени лично отвечать на все просьбы. Это загрязняет мою чакру.
— Твою чакру? — переспросил Фрэнк.
— Ммм, ладно. Флиси, отведи Перси и Хейзел в подсобку. Можешь приготовить что-нибудь поесть, пока возишься с их посланиями. А что касается Перси… да, болезнь памяти. Я представляю себе, что старина Полибог… Встреча с ним в состоянии амнезии может плохо сказаться на сыне Пос… то есть Нептуна. Флиси, дай ему чашечку зеленого чая с натуральным медом, пророщенными зернами пшеницы и моим медицинским порошком номер пять. Это поставит его на ноги.
— А Фрэнк? — Хейзел нахмурилась.
Ирида повернулась к нему. Она вопросительно наклонила голову, как это делала его мать, словно Фрэнк был самой большой проблемой в этой комнате.
— Не волнуйся, — сказала Ирида. — Нам с Фрэнком есть о чем поговорить.
XXII
Фрэнк
Фрэнк предпочел бы пойти со своими друзьями, даже если придется пить зеленый чай с ростками пшеницы. Но Ирида взяла его под руку и повела к кофейному столику у окна эркера. Фрэнк положил копье на пол и сел напротив Ириды. Снаружи в темноте змеи без устали ползали по склону холма, дышали огнем и отравляли траву.
— Фрэнк, я знаю, что ты чувствуешь, — сказала Ирида. — Насколько я понимаю, эта полуобгоревшая дощечка в твоем кармане с каждым днем становится все тяжелее.
Фрэнк с трудом дышал. Его рука инстинктивно потянулась к карману.
— Откуда ты знаешь?..
— Я уже говорила. Я многое знаю. Я много веков была на посылках у Юноны. Я знаю, почему она дала тебе отсрочку.
— Отсрочку? — Фрэнк вытащил из кармана кусочек дерева в тряпочке и развернул ее. Каким бы неудобным ни было копье Марса, эта деревяшка доставляла ему еще большее беспокойство. Ирида была права. Деревяшка тянула его вниз.
— Юнона не просто так сохранила тебе жизнь, — продолжала богиня. — Она хочет, чтобы ты послужил ее плану. Если бы она не появилась в тот день, когда ты был младенцем, и не предупредила твою мать об этой деревяшке, ты бы умер. Ты от рождения был наделен множеством даров. А такие способности быстро сжигают человеческую жизнь.
— Я наделен множеством даров? — Фрэнк почувствовал, как у него уши загорелись от злости. — Нет у меня никаких даров!
— Это неправда, Фрэнк. — Ирида повела перед собой рукой, словно протирая лобовое стекло в машине. В воздухе возникла миниатюрная радуга. — Подумай вот об этом.
В радуге появилось мерцающее изображение. Фрэнк увидел себя четырехлетним мальчиком, бегающим во дворе бабушкиного дома. Его мама высовывается из чердачного окна высоко наверху, машет ему, кричит. Фрэнк не должен один гулять по двору. Он не знает, что делает на чердаке мама, но она сказала ему, чтобы он не отходил от дома, был рядом. А Фрэнк поступил совсем наоборот. Он запищал от удовольствия и побежал к лесу, где лицом к лицу столкнулся с медведем гризли.
Пока Фрэнк не увидел эту сцену в радуге, его воспоминания о том эпизоде были очень туманными, он вообще думал, что это ему приснилось. А теперь он мог в полной мере оценить, насколько нереальным выглядело то происшествие. Медведь посмотрел на маленького мальчика, и трудно было сказать, кто испугался больше. Потом рядом с Фрэнком появилась мама. Но она никоим образом не могла так быстро спуститься с чердака. Она встала между медведем и Фрэнком и сказала сыну, чтобы он бежал домой. На этот раз Фрэнк послушался. Когда он взобрался на крыльцо и оглянулся, то увидел маму — она выходила из леса. А медведь исчез. Фрэнк спросил, что случилось. Мама улыбалась. «Медведица просто хотела спросить, как ей пройти к ручью», — сказала она.
Сцена в радуге изменилась. Фрэнк увидел себя шестилетним. Он свернулся на коленях мамы, хотя был уже великоват для этого. Длинные черные волосы мамы были собраны сзади. Она обнимала его. На ней были очки без ободков — Фрэнк любил их прятать, — а от ее пушистого шерстяного свитера пахло корицей. Она рассказывала ему истории про героев, делая вид, будто все они его родственники; один из них, Сю Фу, отправился на поиски эликсира жизни. Сцена в радуге шла беззвучно, но Фрэнк вспомнил слова матери: «Он был твоим прапрапрапра…» С каждым «пра» она гладила Фрэнка по животику, и наконец он начал похихикивать от щекотки.
