– Небось заплутала в буране, –
спокойно объясняли сплетницы, – оступилась и свалилась, не местная она,
вот и не знала, что насыпь сильно крутая.
Но это были только разговоры, снег в прямом
смысле этого слова занес все следы, никто не заметил, что в избушку Маловой
наведывалась гостья.
Ира потихоньку успокоилась. Виновной в смерти
Ники она себя не считала, произошел трагический случай, и потом, кто велел
Локтевой начинать драку? Одно хорошо, Луиза никогда не узнает, что у Марка
Матвеевича есть дочь.
Впрочем, было одно тревожащее душу
обстоятельство! Выздоровев, Ирина собралась на работу, надела тулупчик и
ахнула: одна из пуговиц, большая костяная, была выдрана «с мясом», очевидно,
это случилось во время драки.
Сначала Малова чуть не зарыдала от страха, но
потом взяла себя в руки и успокоилась, если пуговица и осталась валяться на
тропинке, то ничего ужасного в этом нет, ее давным-давно замело снегом, нечего
бояться. На всякий случай Ирина вечером распорола тулупчик, сделала из него
несколько ковриков, а ту часть, на которой крепились пуговицы, завернула в
мешок и, поехав в очередной раз в гости к Луизе, выбросила пакетик в урну на
вокзале в Москве.
Глава 30
Луизе Ирина ничего не рассказала, это была
первая тайна от лучшей подруги. Дальше потекла обычная жизнь с ее небольшими
радостями, хлопотами и неприятностями. Малова никогда не вспоминала о Локтевой,
сумела убедить себя, что Вероника пала жертвой неосмотрительности и собственной
вздорности, помноженной на жадность. С какой стати она захотела лишить Луизу
счастья? Ведь не жена Марка Матвеевича укладывала лаборантку в постель к своему
мужу, Ника сама приняла решение стать любовницей конструктора и родить от него
дочь, ей лично надо и отвечать за содеянное. Луиза для Иры ближе всех на свете,
и Малова никогда никому не позволит обижать названую сестру.
Внезапно Ирина умолкла, потом стиснула мою
ладонь.
– Теперь понимаешь?
Я вздрогнула, пальцы больной были настолько
горячими, что мне показалось, будто руку засунули в раскаленные угли.
– Понимаешь? – лихорадочно повторила
Ирина. – Ты ошибалась! Да?
– Да, – на всякий случай повторила
я, не понимая, о чем речь.
– Я не стану врать на пороге смерти!
– Да, да.
– Марк Матвеевич не твой отец! Уж извини,
я родила тебя от почти незнакомого мужчины.
– Да, да.
– Это правда!
– Я верю!
По щекам Ирины потекли слезы.
– Господи, слава богу! Ну-ка залезь под
подушку, видишь конверт? Вытащи его, узнаешь?
– Нет.
– Загляни внутрь, там письмо, которое ты
мне оставила, перед тем как убежать. Злое, гадкое, несправедливое, ужасное!
Обвинила мать во всех смертных грехах! Я, пока не ослепла, все перечитывала его
и думала: «Ну за что?» Отчего ты мне не поверила! Ведь, когда с расспросами
пристала, я чистую правду тебе сказала: Марк Матвеевич к тебе отношения не
имеет. Отчего же ты озлобилась? И ключи! Я чуть не скончалась, услышав про них!
– Какие ключи? – робко
поинтересовалась я.
Ирина откинулась на подушку.
– Хорошо, напомню тебе! Неужто ты забыла,
как мы поругались?
– Ну… в общем, конечно, не во всех
деталях… много времени прошло, – забубнила я.
Малова всхлипнула.
– Ладно, напомню тебе кое-что, может,
тогда ты окончательно поймешь, что зря мать обидела. Ты свое письмо-то забери,
я его под головой хранила, наизусть выучила, теперь, раз мы навсегда
помирились, унеси его и порви, как будто ничего и не было! Хотя та история с
ключами чуть нас не убила! Всех! Такое дело провернули, а тут связка!
– Что за ключи?
Ирина села.
– Неужели запамятовала, как мы
расстались?
– Ну…
– Помнишь, у нас изба сгорела?
– Да, – тихо ответила я, –
вместе с Луизой и Матвеем!
Малова вдруг стала быстро-быстро креститься.
– Ты меня в убийстве заподозрила, но я
Нику не убивала, она сама упала и по насыпи под поезд скатилась, нет моей вины
в той смерти, в другом я повинна, но тебе об этом ничего не известно! Не могу
уйти с грехом на душе, слушай, доченька, и прости меня, да и Луизу тоже! Знаешь
ведь, что Марка Матвеевича убили грабители, да? Вроде как он их в машину к себе
посадил!
– Слышала о происшествии, –
подтвердила я.
– Не так все было!
– А как? – изумилась я. – И при
чем тут Луиза?
Ирина судорожно вздохнула.
– Не было у нас друг от друга тайн
никаких, это я так считала! Вернее, сама Луизе ничего про визит и кончину Ники
я не рассказывала, не хотела подругу будоражить, но полагала, что о Луизе все
знаю. Ан нет! Была у нее своя тайна, она мне ее после смерти Марка открыла.
Похоронив то, что осталось от мужа, Луиза в
подавленном состоянии приехала в Веревкино вместе с Матвеем. Ее визит никого не
удивил, жена Марка Матвеевича каждое лето проводила в родной деревне у Маловой.
В первый же день, уложив сына спать, Луиза вдруг
спросила у дочки Ирины.
– Чего ты дома сидишь? Восемь часов
только! Сбегала бы в Овсянкино на дискотеку.
– Там вход платный, – сердито
ответила десятиклассница, – нужны деньги, а мама не дает, жадная очень.
Ирина только вздохнула. Ее отношения с девочкой
портились день ото дня, дочка частенько называла мать скупердяйкой и гневно
восклицала:
– У других всего полно, а мне ничего не
достается!
Луиза покачала головой:
– Нехорошие слова ты о маме говоришь, она
тебя кормит, поит, одевает.
– Ага, – надулась капризница, –
мы могли бы все иметь!
– Замолчи! – воскликнула Ирина, а
Луиза достала кошелек, вытащила из него несколько купюр и протянула школьнице:
– На, сбегай на танцульки, можешь еще и
подружек позвать, тут на всех хватит.
Забыв сказать «спасибо», маленькая нахалка
вылетела из избы.
– Зачем ты ей столько дала? –
возмутилась Ирина. – Она совсем охамела, кричит на меня, чуть ли не с
кулаками обновок требует! Ну почему такая дрянь растет? Ведь не баловала ее
совсем, к труду приучала! Зря ты ей потакаешь!
Луиза тяжело вздохнула:
