– Лучше размышлять о книгах, чем
соображать, как разобраться с висяками. Между прочим, в моих, как ты выразился,
детективчиках всегда есть логичное объяснение происходящему. А в твоем отделе
частенько не дорываются до истины. Ну-ка, нашли вы, кто убил Виноградову?
Услыхав о деле, над которым безуспешно ломали
голову специалисты, Куприн посинел, разинул рот и…
Скандал у нас получился феерический, такого
еще не случалось ни разу. Обычно, если Олег или я начинаем беседовать на
повышенных тонах, тут же появляется Томочка и быстро задувает пожар. Но в тот
день мы, вот уж редкость, были дома совершенно одни. Семен, Томуся, Никита и
Кристина уехали в подмосковный дом отдыха, купили путевки на десять дней. Мы с
Олегом должны были присоединиться к ним 31 декабря, чтобы весело справить
вместе Новый год.
Поэтому сейчас нам никто не мешал ругаться.
Сначала Олег заявил, что жена «лентяйка, безалаберное существо, отвратительная
хозяйка, думающая лишь о глупостях». Я обиделась и ответила:
– Кстати, эти глупости, то есть мои
книги, кормят семью.
– Всего-то два раза хороший гонорар
получила, а уже пальцы растопырила, – зашипел Куприн.
– Не два, а четыре, – напомнила
я, – лучше вспомни, на какие деньги ты смог иномарку купить, а? Именно из
моих гонораров нужная сумма накопилась, твоя зарплата целиком на еду уходит!
Олег скрипнул зубами.
– Ты Салтычиха! – внезапно заявил
он.
Можно я не стану вам пересказывать весь
скандал? Закончился он ужасно, Олег схватил дубленку и выскочил из дома с
воплем:
– Развод!
Я побегала по пустой квартире, потом
неожиданно заснула, прокемарила почти до полудня следующего дня, зевая, вылезла
на кухню и вдруг сообразила, что вчера в издательство так и не попала, а ведь
меня там ждут с названиями для новой рукописи.
Я схватила телефон. Моя редактор Олеся
Константиновна, увы, теперь сидит дома с ребенком. Вернее, я очень рада, что у
Олеси родился сынишка. Как Виола Тараканова я пришла от этого известия в полный
восторг, но писательнице Арине Виоловой стало очень трудно. Немногословная,
спокойная, никогда не рвущая волосы ни на своей, ни на чужой голове, Олеся
тащила огромный воз, набитый рукописями. Непостижимым образом она всегда
ухитрялась вовремя прочитать их, исправить и сдать в производство. Говорят,
даже в предродовой палате она читала очередную Смолякову. Кстати, с Олесей
произошел совершенно анекдотический случай. Едва родив сынишку, она схватилась
за новую повесть Милады. Рукопись следовало быстро отредактировать, издательство
крайне заинтересовано в книгах Смоляковой, а Милада, милая голубоглазая
блондинка, с самой ласковой улыбочкой заявила хозяину «Марко»:
– Мои детективы будет править только
Олеся, больше никому свои романы не доверю. Олеся в роддоме? Значит, книгу я
вам не сдам.
Вот поэтому бедная Олеся Константиновна
отправилась рожать в обнимку с очередной нетленкой Милады и, едва оправившись,
схватилась за ручку, дабы облагородить очередной опус детективщицы.
Муж Олеси устроил любимую жену в боксе (это
такой отсек из двух комнат, между которыми находится санузел). Олеся лежала в
одной палате, а вторую занимала дама, за которой ухаживала очень активная,
говорливая мамаша.
Поработав над рукописью, Олеся решила отложить
стопку бумаги на тумбочку, и тут в комнату заглянула та самая болтливая мать
соседки.
– Вам ничего не надо, деточка? –
спросила она.
Очевидно, дочь тетки заснула, и даме было
некуда направить льющуюся через край активность.
– Спасибо, – ответила Олеся, –
все в порядке.
Она надеялась, что дама уйдет, но та и не
собиралась покидать палату.
– Ой, вы совсем одна!
– Муж поехал кроватку покупать, –
спокойно пояснила редактор.
– Ой, вам скучно!
– Нет, – попыталась отбиться
Олеся, – мне просто замечательно!
– Вы грустите!
– Нет, все чудесно.
– Ой, я сейчас!
Не успела Олеся охнуть, как дама метнулась в
соседнее помещение и мигом вернулась, держа высоченную стопку книг.
– Вот, дорогуша, – радостно заявила
она, – почитайте. Ей-богу, вам понравится, развеселитесь, про печаль
забудете. Что же вы с собой книжечек не прихватили? Кстати, знакомы с этим
автором? От души рекомендую!
Из груди Олеси вырвался протяжный стон.
Суетливая дама протягивала бедной редакторше десяток томиков Смоляковой.
Представляете, как обрадовалась несчастная молодая мать, только что отложившая
рукопись Милады? Все принесенные романы она лично довела до ума и знала их
почти наизусть.
Но я не Смолякова, в произведениях Арины
Виоловой «Марко» не слишком нуждается, поэтому моими рукописями теперь
занимается девушка по имени Фира. Пообщавшись с новым редактором пару раз, я
пришла в глубочайшее изумление: ну с какой стати «Марко» держит такого
работника? Сдав новую книгу Олесе, я через некоторое время получала список
недочетов, которые следовало устранить. Олеся Константиновна никогда не
подсмеивалась надо мной и не выражалась туманными фразами, Фира действует
иначе.
– Ваша книга мне категорически
непонятна, – заявила она сразу после нашего знакомства.
– Да? – испугалась я.
– Чушь какая-то, – скривилась
Фира, – на пятнадцатой странице пропала собака, а на сорок восьмой ее
вроде видели.
– В конце книги есть объяснение этому
факту, – напомнила я.
– Я еще не дочитала до эпилога, –
сообщила Фира, – но уже непонятно и не нравится. Пишите лучше.
– Давайте исправлю, – предложила я.
– Нет необходимости, так выйдет. Пишите
лучше.
– Как? – растерялась я.
– Лучше.
– Вы что имеете в виду?
Фира закатила глаза:
– Ну… я, если бы время нашла, написала
книгу по-другому, лучше, то есть талантливее. Только я вынуждена чужое барахло
править, в общем, работайте над собой.
Сами понимаете, что после подобного разговора
желание общаться с Фирой у меня испарилось навсегда. А еще моя нынешняя
редакторша страшно необязательная, постоянно болеющая девица. То у нее проблемы
с зубами, то с ушами, то голова болит. Наверное, по этой причине лицо Фиры не
покидает недовольная гримаса, а в голосе слышится не высказанная вслух фраза:
«Как вы мне все надоели».
– Алло, – донеслось из трубки.
