– Точно, – кивнула Вера. – Если
честно, я в шоке. Ну совсем не ожидала такого! Мы с Геной на одну девочку
рассчитывали, а потом – бабах – двое. Ну, что ни делается, все к лучшему. Генка
мне сразу предложение сделал, мы расписались. Оказывается, мама моего мужа из
двойни, я и не знала. Он меня вообще с ней не знакомил, боялся, не понравлюсь.
А теперь замечательно получилось, сразу двух бабушек имеем, одна из них врач.
Не всякая молодая мамочка так устроится. Квохтают надо мной, на руках носят,
уже дежурство расписали, кто когда и сколько с внуками сидеть станет, чуть не
передрались, каждая хочет больше времени с детьми проводить. Ну, теперь
понятно, что я в «Лам» уже не вернусь.
– Почему решили, что вас назад
зовут? – тихо спросила я. – Хотите кофе? И булочку? Они тут
замечательные.
Вера прижала руки к необъятному животу.
– О господи, опять они драку затеяли…
Нет, спасибо. Кофе мне доктор запретил, а о плюшках лучше не напоминайте, я их
до смерти люблю, но уже и так на танк похожа. Лягу в кровать, ног не вижу.
– Это живот, вот появятся детки и снова
превратитесь в тростиночку, – с видом умудренной матроны заявила я.
– Ох, сомнительно, – протянула
Вера, – еще три месяца ждать. Интересно, в кого превращусь?
– Думала, роды вот-вот, живот такой
большой.
– Это из-за двойни, – отдуваясь,
сообщила Вера. – Ох, сил уже никаких не осталось такую тяжесть таскать.
Что же касается «Лам», то очень хорошо знала: Реутова не справится с работой,
ее выгонят и ко мне прибегут.
– Почему?
Вера ехидно заулыбалась.
– Вы, наверное, новенькая, из отдела
кадров?
Не желая пока ничего рассказывать о себе, я
издала некий звук, который можно было принять как «да» или «нет», по желанию.
– Реутова при всей своей
хабалистости, – спокойно продолжала Вера, – очень наивная. Она
полагала, что справится с работой консультанта, но это только на первый взгляд
легко. Многие думают, что уж тут трудного, бабам шмотки всучить, спой песню про
моду, расскажи о всяких примочках, типа курток-трансформеров, и греби от
идиоток чаевые. Но на самом деле продажа одежды очень сложное дело.
Я сделала заинтересованное лицо.
– Да?
Очень давно Вовка Костин, объясняя мне, каким
образом нужно разговаривать со свидетелями и с людьми, которые могут владеть
нужной информацией, сказал: «Главное, найти у человека некую болевую точку и
нажать на нее. Обнаружить подобную педаль не просто, и пользоваться ею следует
умело. Допустим, собеседник увлеченный садовод, следовательно, заведи разговор
о посадках, к тебе проникнутся доверием. Если точно в курсе, что старичок, от
которого надо кой-чего узнать, зюгановец, ругай современные порядки, если
нужный человек член общества любителей поэзии Бернса, скажи, что обожаешь
слушать волынку. Абсолютное большинство людей испытывает тягу к тем, кто
разделяет их увлечения или ненавидит один и тот же объект». Я совет Костина
приняла к сведению и сейчас стараюсь изобразить заинтересованность.
– Да, – закивала Вера. – Одежда
– это наше второе «я». Продавец должен четко понять, что хочет человек, и
объяснить ему, как стать прекрасней. Не следует совать в нос тетке, всю жизнь
предпочитавшей коричневый цвет, розовую блузку и твердо заявлять: «Я ношу
такие, мне нравится». Покупательницы в «Лам» – публика особая, моментально
ответят: «Тебе нравится, ты и носи, а мне живо тащи вон ту, темненькую». Надо
поступать иначе.
– Как же? – на этот раз с
неподдельным любопытством поинтересовалась я.
Вера улыбнулась.
– Существует много путей. Ну, допустим,
приносишь то, о чем попросили, но прихватываешь и розовую кофточку. Вешаешь в
кабинке, потом всплескиваешь руками: «Ой, простите, случайно с кронштейна
взяла. Это не ваш любимый цвет. Сейчас унесу. Правда, интересный крой? Блузка в
единичном варианте. Смотрите, она в тон вашего румянца. Как нет румянца? Щеки
такие нежные! Ой, и правда нет… Надо же, это розовый цвет, оказывается, так
сильно освежает. О-о-о, у вас глаза стали яркие…» Через полчаса покупательница
уйдет в розовой кофте, а в следующий визит потребует: «Где Вера? Пусть меня она
обслуживает». Ясное дело, все довольны. Я получаю хорошие чаевые, «Лам» распродает
коллекцию, а дама, отказавшись от мрачного цвета, выглядит моложе.
– Понятно, – закивала я. – Вон
тут какие тонкости…
А моя собеседница продолжала пояснения:
– Реутова с первого дня позавидовала моим
заработкам, ну и расстаралась, все сделала, чтобы меня выперли. Такие сплетни
распустила: у Залейко гонорея! Я, если честно, особо не переживала, уже
беременная была, все равно уходить в декрет. Но никому о своих планах не
рассказывала, за фигом нервничать. Тихо слиняла, устроилась в бутик «Каск», они
мной страшно довольны, через три года назад ждут. Что, Реутову выгнали?
Некрасиво получается: работала я отлично, но как слухи полетели, меня вон
выставили, Галину слушали, а сейчас, когда поняли, что не следовало Веру на
Галю менять, назад зовете. Так что натворила ваша красавица? Небось нахамила
какой-нибудь Калистратовой? Реутова не умеет людей обслуживать!
Я повертела в руках чашку.
– Понимаете, Вера, с Галей случилась
неприятность.
– Сперла чего и попала в ментовку? –
радостно поинтересовалась будущая мать. – Совсем не удивительно!
– Галя заболела.
– Вау! Надеюсь, тяжело?
– Вообще-то, она умерла, – осторожно
продолжила я.
Вера широко распахнула серые глаза.
– Умерла в смысле… умерла?
– Ну да.
– На тот свет отправилась?
– Верно.
Будущая мать растерянно затеребила бумажную
салфетку.
– Вот черт, – протянула она, –
а я про нее гадости болтала. Собственно, правду говорила, но как-то нехорошо.
Под машину попала?
– Нет, ее убили.
– Где?
– В «Лам».
– Кто? Ну и ну!
Я поманила официантку, заказала себе еще кофе
и начала вводить Веру в курс дела. Молодая женщина молча выслушала меня, потом
погладила свой живот и спокойно спросила:
– Думаете, я прирезала Галку?
– Что вы, нет, конечно!
Собеседница облокотилась о стол.
