– Дорогие мои, – чирикала тем
временем стройная, черноволосая девушка, подходя к трясущейся в нервном ознобе
Шульгиной, – давайте простим Ирину Олеговну. Она очень волнуется, отсюда и
непозволительный тон. Впрочем, подумайте! Весть о том, что в «Лам» случилось
убийство, мигом разлетится по Москве. Клиенты переметнутся в иные места, бизнес
временно притормозит. И кто пострадает? Я? Ирина? Роберто? Отнюдь. Мы просто
заявим о ремонте здания, переделаем дизайн и снова наберем клиентуру. А кто
лишится работы? Да вы, мои любимые. У кого возникнут сложности при приеме на
новую службу? У вас же. Спросят, вот допустим, Яночку… Это ведь ты сейчас
вопросы задавала? Ай-ай-ай, думаешь Софья Николаевна под крышей сидит и вас
никого не знает? Ошибаешься, заинька! «Мне сверху видно все, ты так и знай».
Хотя, думаю, ты культовую киноленту не видела и песню эту не слышала. Ладно,
Яночка, придешь, допустим, ну, в «Коломбину», а там спросят: «Янусечка, где
трудилась? Ах, в „Лам“? Нет, котеночек, до свидания». Получится, как писали в
одной книге, которую ты тоже явно не читала: «То ли он украл, то ли у него
украли, но была там некрасивая история». Не захотят с вами, запачканными в
истории с убийством, связываться. Именно эти соображения и пыталась слишком
страстно довести до вас Ирочка. Поняли? Не слышу!
– Да, – выдохнули служащие.
– Ай, молодцы! – умилилась
хозяйка. – Очень прошу вас, помните о моем предупреждении. Нет, врать не
надо, следует лишь отвечать всем честно, мол, ничего не знаю. Кстати, вы в той
комнате стояли? Убитую видели?
– Нет, – в едином порыве ответили
присутствующие.
– То-то и оно, – закивала
Софья. – Не надо сплетничать. Просто говорите журналистам: «Ничего не
видела, находилась на рабочем месте. Обратитесь за комментариями к Шульгиной».
Ну, согласны?
– Хорошо, – вымолвил хор.
– Какие замечательные сотрудники! –
всплеснула руками Софья. – Я всегда говорила: мы одна семья. Кстати, вам
объявили приказ?
По толпе пробежал возглас удивления.
Хозяйка повернулась к Шульгиной.
– Ира, люди в курсе?
На лице управляющей мелькнуло изумление, но
Шульгина быстро справилась с эмоцией и подыграла начальству.
– Еще не успела зачитать, – чуть
виновато сообщила она.
– Ай, ай, ай! В десять утра подписала!
– Простите.
– Ну ладно, тогда я сама, – кивнула
Софья, потом велела: – Валентин, дай приказ.
Из толпы ужом выскользнул мужчина и протянул
царице лист бумаги. Софья Николаевна демонстративно откашлялась.
– Так… С сегодняшнего числа увеличивается
зарплата всех продавцов, соответственно их стажу и опыту, но не меньше, чем на
три тысячи рублей. Вот Жанна Емельянова, к примеру, целых десять штук прибавки
получит. Повышаются оклады на всех этажах, включая охрану и уборщиц. Еще!
Сегодня все могут пройти в кассу. Каждому – подчеркиваю: каждому из наших
работников! – дадут премию, очень и очень хорошую. Жаль, конечно, что Ира
с утра не огласила приказ, поэтому вам сейчас придется задержаться, чтобы
получить деньги. Но это ведь приятная процедура, не так ли… Кассы открыты,
вперед!
Девушки обрадованно загомонили и бросились к
выходу, в дверях возникла суматоха.
Аня глянула на меня.
– Лучше подождать, затопчут.
Я кивнула.
– Верно, боюсь толпы.
– Эй, вы обе! – крикнула,
повернувшись в нашу сторону, Шульгина. – Идите сюда.
Взявшись за руки, мы подошли к управляющей.
Ирина нервно сказала:
– Вот они, Софа.
Царица мило улыбнулась, и сразу стало понятно,
что ей не тридцать и даже не сорок лет. Лоб у Софьи Николаевны был гладким,
словно лист бумаги, вокруг глаз не собирались морщинки, скорей всего тут не
обошлось без ботокса, но на щеках и бесстрашно обнаженной шее виднелась мелкая
сеточка тоненьких морщинок.
– Девочки, – заговорщицки подмигнула
Софья, – я на вас рассчитываю. Ты, Аня, давно в «Лам», лучший наш
работник, соответственно получишь спецприбавку. Знаю твою непростую судьбу,
поэтому выписала премию в тысячу убитых енотов, а оклад возрос вдвое.
Аня захлопала глазами. Она явно не ожидала
стать основной участницей аттракциона «Неслыханная щедрость».
– Что же касается нашей новенькой, –
нежно пропела, повернувшись ко мне, Софья, – то она и впрямь получает
статус старшей манекенщицы. Ясное дело, такая должность предполагает хорошие
деньги плюс премию. Да, кстати, Ирочка… Там прибыли ящики от Майоровой, отдай
их девочкам, пусть пороются и возьмут, что захотят. Хоть все.
– Идите на склад, – приказала
Шульгина. – Ты, Аня, потом домой, а Лампа ко мне в кабинет.
Швея ухватила меня за локоть.
– Спасибо, Софья Николаевна, –
зачастила она. – Ну спасибо, вот спасибо, прямо самое настоящее большущее
спасибо!
Я, получив от Ани пинок в зад, тоже принялась
кланяться в пояс, выдавливая из себя слова благодарности.
– Ой, перестаньте! – замахала руками
в браслетах хозяйка. – Ты, Анечка, заслужила, а ты… э… Лампочка… хорошая
девочка, красавица и умница. Ну, бегите на склад, на этот раз Майорова просто
опсихела – столько нахапала!
Продолжая отвешивать чуть ли не земные
поклоны, мы с Аней допятились до двери, задом открыли створку и вывалились в
коридор.
– Фу… – выдохнула швея. – Кому
горе, а кому радость! Теперь мы с дочкой в Испанию рванем.
– А зачем нам на склад? –
полюбопытствовала я.
– Дуй к лифту, – приказала Аня и
резво зашагала вперед. – Сейчас объясню. В «Лам» полно прибабахнутых
приходит, но Майорова самая долбанутая. Денег у ее мужа лом, Евгения
Степановна, ясное дело, не работает, дома сидит. Одурела совсем, скучно ей до
икоты, вот и придумала забаву: прикатывает в «Лам» и давай отделы опустошать.
Хватает без разбора все: пальто, шапки, джинсы, футболки, сумки, обувь. Наберет
шмотья на кругленькую сумму – я на такую год спокойно проживу – и уезжает.
Шопинг у нее день длится, Евгения все разглядывает, щупает, кофе пьет… Она,
правда, эксклюзив не покупает, на первом этаже орудует.
– Почему? Ей все равно, что носить?
Аня впихнула меня в кабину и нажала кнопку с
цифрой «-1».
