На следующий день я намеренно помыла голову
шампунем для собак, но взяла иное средство – для «нежной, деликатной кожи
мопса, гипоаллергенное, без красителей и запаха». Что бы вы думали? В зеркале
отразился привычный ужас: три прилипшие к макушке волосинки пришлось перемывать
мылом для Полкана. Теперь я использую лишь средство для двортерьеров, но,
естественно, никому об этом не сообщаю. Мне немного обидно, что идеально ему
соответствую. Может, я, в отличие от других людей, происхожу не от обезьяны, а
от собаки-бастарда? Зоошампунь производит российская фирма, и меня, кстати,
постоянно подмывает позвонить в ее офис и задать вопрос: «Почему шампунь для
собак носит название „Белочка“?»
Впрочем, это ненужное любопытство, есть более
острый вопрос: отчего замечательный шампунь поставляется на рынок с перебоями?
Две недели назад мои запасы иссякли, и пополнить их я не смогла, поэтому
заявление Мадлен о прическе напрягло.
– А брови? – продолжила критический
осмотр старшая продавщица. – А губы?
– С ними-то что?
– Слишком яркие.
– Это помада.
– Цвета взбесившейся фуксии.
– Мне идет такая, – неосторожно
заметила я.
Мадлен вскинула острый подбородок.
– Котеночек, заруби на своем носу: здесь
я решаю, кому что идет. А сейчас…
– Ой, ой, ой! – затараторил некто в
коридоре, и в кабинет начальницы всунулась белокурая голова. – Мадлен
Игоревна! Ой! Ой!
– Эля, – недовольно перебила девушку
старшая продавщица, – я же объясняла: просто Мадлен. Без отчества!
– Там… Там…
– Эля, говори внятно.
– Калистратова приехала!
Мадлен вскочила.
– Как? Уже? Она же собиралась заявиться в
полдень.
– Сказала: планы изменились, –
обморочным голосом прошептала Эля.
– Спокойно, – скомандовало
начальство, – не стони! Где клиентка?
– Ей кофе несут!
– Рысью в «Бургерброт» за пирожками с
лесными ягодами! Живо! Чего стоишь? – начала злиться Мадлен.
– Простите, – залепетала Эля, –
куда бежать?
– В «Бургерброт», – топнула ногой
Мадлен.
– Вы не поняли, – робко возразила
Эля, – там сама Калистратова приехала!
Мадлен ухмыльнулась.
– Я не глухая, слышала, что ты сказала.
Ступай, купи ей пирогов.
– В кафе у метро?
– Именно так. Дамочка обожает подобное
дерьмо.
– Калистратова? – широко распахнула
темно-серые глаза продавщица. – Она же небось черной икрой и фуа-грой
[3]
питается!
Мадлен, не обращая внимания на непонятливую
Элю, нажала клавишу селектора.
– Слушаю вас, – прохрипело из
динамика.
– Платья для Калистратовой готовы?
– Да.
– Отлично, забирайте «вешалку».
Из аппарата понеслись странные звуки – то ли
кашель, то ли карканье. Мадлен села за стол.
– Рыси в «Бургерброт», – устало
сказала она Эле. – Если с утра до ночи деликатесы жрать, то в конце концов
потянет пообедать на помойке.
Эля быстро повернулась на каблуках, ринулась к
двери и моментально налетела на симпатичную женщину, входившую в кабинет. Лицо
незнакомки отчего-то показалось мне знакомым, но уже через секунду стало
понятно: мы ранее не встречались.
– Вот нахалка! – воскликнула
вошедшая. – Даже не извинилась.
– Потом пообижаешься! – рявкнула
Мадлен. – Бери «вешалку». Да не жуй сопли, Калистратова уже кофе пьет!
– Нам велели подготовить показ к
двенадцати, – напомнила женщина.
– А теперь перевелели, – фыркнула
Мадлен. – Начало в пол-одиннадцатого, имеешь шесть минут.
– Где «вешалка»?
– Вот, забирай, – дернула
подбородком в мою сторону старшая продавщица.
– Эта?! – почти в ужасе осведомилась
незнакомка.
– Не подходит?
– Э… э… объем…
– Заколешь по фигуре, не в первый раз.
– Длина…
– Подошьешь.
– Декольте…
– Отстань! – снова рявкнула
Мадлен. – Бери, что дают, другой нет.
– Ясно, – грустно кивнула женщина.
Потом повернулась ко мне и приказала: – Пошли.
Подталкиваемая в спину, я добралась до
огромной комнаты, посередине которой стоял длинный стол, заваленный всякой
чепухой. На высоком стуле около него сидел симпатичный парень в джинсах с
париком в руках.
– Раздевайся, – скомандовала
женщина.
Я замялась, и она поторопила:
– Ну, живо!
– Где кабинка?
– Чего?
– Куда идти для переодевания?
Мое новое начальство засмеялось.
– Скидывай свое тряпье тут.
– Здесь?
– Ага.
– В общей комнате?
Женщина заморгала, она явно не понимала моих
чувств.
– Тут мужчина, – решила напомнить ей
я. – Вон там, на высокой табуретке.
– Этот? – ухмыльнулась начальница.
Я закивала, она заржала.
– Мишк, ты мужчина?
– Не, Ань, – мирно ответил
юноша, – совсем не про меня.
– Слышала? – поинтересовалась
Аня. – Хватит кочевряжиться, стаскивай быстрей свой мусор, иначе
Калистратова занервничает, и всем небо с рукавичку покажется.
Испытывая дискомфорт, я вылезла из футболки и
джинсов.
– Бельишко у тебя не фонтан, –
резюмировала Аня. – Хорошо хоть чистое.
– В «Акопуло» распродажа, – ожил
Миша, – там такие прикольные стринги есть, розовые, со стразами.
