– Сюда, сюда, – радушно приглашала Марта, – налево, прошу.
В просторной комнате, центр коей занимал длинный, красиво сервированный стол, оказалось неожиданно много народа.
– Писательница Арина Виолова! – словно церемониймейстер, провозгласила Марта.
– Как я рад вас видеть! – воскликнул темноволосый мужчина, шагнув мне навстречу с протянутой рукой. – Чувствуйте себя как дома. Катя, иди, познакомься со своей любимой Ариной.
– Ой, вы такая же, как по телевизору, – зачирикала высокая девушка в красном платье. – Нет, я глупость говорю, в жизни вы намного красивее и стройнее.
– Экран полнит, – пояснила я, – прибавляет как минимум пять кило.
– Вам можно и десять добавить, вашу шикарную фигуру это не испортит, – отпустил комплимент подскочивший к нам Игорь Львович. – Правда, Вадя?
Полный, если не сказать рыхлый, молодой мужчина отошел от буфета, держа в руке бокал с жидкостью розово-сиреневого цвета.
– Здравствуйте, Виола Ленинидовна. Или вы предпочитаете обращение Арина?
– Лучше просто Виола, а можно Вилка, – улыбнулась я. – Отчество свое я не люблю, больно оно мудреное. Вы редкий человек – произнесли его правильно.
Вадим засмеялся.
– Признаюсь, я читал вашу биографию в Интернете и тренировался неделю, чтобы запомнить, как зовут вашего отца. С фамилией-то у него просто – Тараканов, зато с именем перемудрили. Надо же, не Леонид, а Ленинид!
Катерина картинно всплеснула руками.
– Папа, ты слышал? Отец Виолы – Ленинид Тараканов! Звезда многих сериалов! Тебе он понравился в «Жестокой куропатке».
– Вот как? – изобразил восторг мэр Беркутова. – В отношении вашей семьи пословица про отдых природы не работает
[5]
.
– Хотите вина? – спросил Вадим. – Или шампанское? Виски?
– Лучше сок, – попросила я.
– С водкой? – улыбнулся Сердюков-младший.
– Без, – твердо произнесла я. – Не все писатели любят алкоголь, кое-кто предпочитает здоровый образ жизни.
Катя по-свойски похлопала Вадика по животу.
– Вот-вот! Слушай и учись! Носишь на себе двадцать лишних кило, нагружаешь сердце. Дядя Володя, как ты думаешь, Вадьке пора сесть на диету?
Темноволосый мужчина, тот самый, что был в кафе, куда я заходила утром, спокойно ответил:
– Похудеть ему не мешает. Это просто.
– Да ну? – заинтересовался Вадик. – И как сбросить вес?
– Не жрать, – сказал Обоев.
– Вообще? – скривился Вадим. – Ну уж нет. У меня от голода характер портится.
– Можно подумать, что сытый ты добрый, – вдруг брякнула Катя. В ее голосе улавливалось раздражение.
Игорь Львович метнул предостерегающий взгляд в ее сторону, Катя неожиданно перестала играть предписанную ей роль и выдала откровенную реакцию. Она моментально опомнилась и попыталась исправить свою ошибку.
– Шутка. Хотя в ней есть доля правды. Вадька жутко вредный. Виола, не обращайте на нас внимания, мы в Вадей учились вместе в школе и привыкли друг друга подкалывать. Голодный Сердюков похож на Фредди Крюгера, а сытый он смахивает на аллигатора.
– Кстати, анекдот про Крюгера, – вмешался в беседу Игорь Львович. – Взросление человека. Первая стадия: он верит во Фредди. Вторая: боится его. Третья: смеется над монстром. Четвертая: Крюгер его раздражает. Пятая: считает, что так им, подросткам, и надо, пусть Фредди их всех сожрет!
– Не смешно, – подала голос полная дама, сидевшая в кресле у неработающего камина. Она посмотрела на кучу серых пледов, сваленную на небольшом диванчике, и продолжила: – Налетели на Виолу со своими шуточками. И никто не догадался гостье присутствующих представить. Начну с себя. Варя Сердюкова, жена Игоря Львовича и мачеха Вадима.
– Нет, ты мне мама, – быстро поправил Вадик.
– Мужчина у окна – Владимир Яковлевич Обоев, – не обращая внимания на его слова, продолжала Варвара, – гениальный врач.
– Умоляю, не надо, – поморщился доктор. – Я обычный эскулап, только с задатками хорошего администратора.
Сердюкова обхватила ладонями колени.
– Знаете, Виола, Володя превратил убогую провинциальную лечебницу в научный центр с современным оборудованием. Кабы не он, больнице давно суждено было умереть… Справа Максим Антонович, наш мэр, и его доченька Катюша, очень талантливый дизайнер. Вот там, как всегда молча, сидит Степан Николаевич Матвеев, директор Беркутовской гимназии, педагог от бога, а заодно и руководитель местного исторического музея. Ну, а про вас мы все знаем, видим по телевизору, слушаем по радио, читаем, восхищаемся, любим.
– На диванчике Фекла, – перебил мачеху Вадим, – моя жена. Фёка, покажись!
Куча серых одеял зашевелилась, и я поняла, что это не пледы, а маленькая, худенькая, прямо-таки крошечная девушка, которая сидела на диване, поджав ноги и опустив голову. На фоне яркой, умело накрашенной, наряженной в элегантное платье Катерины Шлыкова казалась мышью. На лице Феклы не было ни грамма косметики, волосы оказались стянуты в хвост, а ее взгляд был как у испуганной собаки, которая искоса посматривает на хозяина и пытается понять, в добром ли расположении духа ее повелитель.
– Пора к столу! – объявил Максим Антонович. – Виолочка, устраивайтесь около меня.
Я села на почетное место по правую руку от местного самодержца, и ужин начался. Еда оказалась вкусной, подавали ее две женщины в черных шелковых платьях. Беседа плавно перетекала от новостей политических к культурным. События Беркутова тусовка не обсуждала. Спустя полчаса я ощутила себя участницей хорошо поставленного и не один раз отрепетированного спектакля. Актеры играли безупречно – в нужный момент подавали реплики, корчили соответствующие гримасы, хвалили кушанья и постоянно подчеркивали, что рады моему визиту. Пили мало, в основном, легкое белое вино, но на буфете стояли бутылки с коньяком, шампанским, сидром, водкой, текилой, виски, ликерами и еще с чем-то, мне неизвестным.
От внимательного Игоря Львовича не ускользнул мой интерес.
– Вас, наверное, удивила вон та кедровая шишка из стекла? – спросил он.
– Да, – улыбнулась я. – Никогда не видела напитка в такой упаковке.
– Это водочка, – пояснил Сердюков, – ее делают только в одном районе Сибири и реализуют на месте. «Кедровка» великолепного качества, Максиму Антоновичу ее приятель присылает.
– И выглядит красиво, – подала голос Варя, – можно поставить на стол, не переливая в графин. Но мне крепкие напитки не нравятся, я предпочитаю ликер.
– Король всех вин – шампанское, – вмешалась Катя. – У нас есть розовое и обычное, брют. Лучше еще ничего не придумали.
