Я проводил время в компаниях с девочками
постарше. Те меня приняли, но все время подтрунивали, поигрывали со мной,
просили что-то принести, что-то сделать, и я был для них мальчик на побегушках,
над которым они потешались.
Пытался дружить со сверстниками-мальчиками,
но, поскольку был тихим, я их не устраивал. Меня не привлекали ни футбол, ни
хоккей, редко катался на коньках, не ходил на лыжах, не пропадал до позднего
вечера во дворе. У меня не было времени: я обожал учителей и старался их
слушаться. Мне учителя казались особыми людьми. Слово учителя для меня закон.
Вообще, авторитет взрослого для меня в то время был достаточно высок. Неужели и
я когда-нибудь буду взрослым? Мне казалось, что я медленно расту, я хотел
быстрее стать самостоятельным, взрослым.
Энурез у меня прекратился, хотя половые органы
я продолжал трогать.
Однажды затеял борьбу с приятелем на переменке
в коридоре школы, случайно через брюки прикоснулся к его члену. Мне
понравилось, я испытал возбуждение. С тех пор начал постоянно к кому-нибудь
придираться, чтобы побороться. Делал все вроде бы бессознательно. Но ребята
поняли, что я в борьбе постоянно трогаю их члены, и стали называть меня
онанистом, избегать со мной бороться. То были грустные и страшные дни. Я
переживал, боялся, что все от меня отвернутся, перестанут разговаривать. В
восьмом классе с одним из товарищей у меня произошло то, о чем я догадывался, -
и между мужчинами бывает секс. Мы пошли с ним в театр, начался страшный дождь.
Мы промокли и решили в театр не идти, а вернуться ко мне. Дома у меня никого не
было, я стал переодеваться и предложил ему тоже раздеться, чтобы, погладить
брюки и высушить рубашку. Мы разделись, сняли трусы, и тут, ничего не говоря, я
впервые в открытую взялся за чужой член. Он не испугался, отреагировал на это
спокойно, ждал, что я стану делать дальше. Я взял его руку и потянул к моему
члену. Потом обнял его и пытался вставить свой член в его задний проход, между
ягодицами. У меня, конечно, ничего не получилось, мой член ходил между его
бедер. Своей рукой я стал мастурбировать его членом... У нас прошло несколько
таких встреч, затем он перестал приходить ко мне. Я стал закрываться в ванной и
онанировать. Кончал быстро, но при этом всегда пытался представить кого-нибудь
из обнаженных мужчин, тех, за кем подсматривал в душе.
Я наблюдал за одноклассниками и
старшеклассниками, которые привлекали меня фигурой, лицом, манерой поведения.
Одному из ребят - он учился в десятом классе - начал писать анонимные письма от
имени влюбленной в него девочки.
Мальчик жил в соседнем доме, я выслеживал,
когда он возвращается из школы, когда ходит в магазин, с кем бывает, письма
опускал в почтовый ящик. Потом перестал их писать.
В девятом классе я пригласил к себе
одноклассника и напоил его спиртом, разбавленным апельсиновым соком. В семье
было много спирта, я сам иногда пил, разбавляя водой или соком: мать приносила
спирт с работы. Мы выпили много, но я заметил, что он опьянел сильнее меня. Я
сделал вид, что тоже очень пьян, и сказал: "Сними меня, представь, что мы
на улице, а я девушка, поимей меня". Он ответил мне что-то вроде: "Ты
с ума сошел?" И тут же ушел.
Я испугался, не расскажет ли он кому-нибудь.
Но он делал вид, будто между нами ничего не случилось, и я успокоился. Почему я
выбрал именно этого мальчика? Все просто - в свое время мы встретились с ним в
туалете школы, и он предложил мне поонанировать с ним.
Помнится, он же назвал мне фамилию и имя
мальчика, который любит это делать. После такого неудачного, как я считал,
свидания я стал приглядываться к мальчику, о котором он мне рассказал,
сблизился с ним и однажды в лоб спросил: верно ли, что он любит онанировать,
говорят, это приятно. Он надо мной посмеялся и сказал, что такое про него
рассказывают, но это вранье.
Через год я поступил в институт. Мне
понравились две девушки, с ними у меня были половые контакты, но прошли плохо.
Из-за моей нерешительности дело ограничивалось, как правило, глубоким
петтингом, или в последний момент девочки почему-то отказывали.
А когда я учился уже на втором курсе, у меня
произошел первый гомосексуальный контакт. Я ехал в автобусе, стоял, потому что
было много народу. Я почувствовал, что сзади об меня кто-то подозрительно
трется. Я чуть отодвинулся, а человек, стоящий сзади (мне хотелось оглянуться,
но я постеснялся), еще ближе придвинулся и нажал на мои ягодицы руками. Я
почувствовал истому и сам сильнее прижался к нему. Через три остановки эта
своеобразная сексуальная игра закончилась, человек вышел из автобуса. С тех пор
я старался ездить в переполненных автобусах и поступал так же сам. Выбирал
любого мужчину, лишь бы он не был стариком, подходил сзади и прижимался к нему
как можно сильнее, делая вид, что на меня давят другие. Люди реагировали
по-разному. Некоторые испуганно отодвигались, но большинство никак не
показывали, что чувствуют мое давление.
А однажды я почувствовал ответную реакцию.
Проехал свою остановку, вторую, третью. Человек, за спиной которого я стоял,
сел на свободное кресло, автобус был почти пустой. Я сел рядом. Он потрогал мою
коленку своей, как бы сначала случайно, а потом все сильнее и сильнее придвигая
свою ногу к моей. На конечной остановке, ни слова не говоря, мы вышли, я решил,
что надо ехать обратно. Мне хотелось подойти к незнакомцу, но я стеснялся. Он
достал сигареты, я, хотя и не курю, попросил у него закурить. На вид ему было
лет 40. "Может быть, пойдем прогуляемся?" - предложил он. Недалеко
был лес. Я согласился. Мы зашли не очень далеко в лес, он вдруг - я даже
испугался резко накинулся на меня, начал целовать, обнимать. Там и произошел
первый гомосексуальный контакт. Он выступал в активе, я в пассиве. Мне было
невероятно больно, но я не кричал, был готов к этой боли, и мне, сознаюсь,
хотелось ее испытать.
Стояла поздняя весна, тепло. Когда он меня
целовал, мне было противно. До этого я мог представить поцелуи лишь с
женщинами. С мужчинами считал возможным лишь совместный акт онанизма или то,
что я делал со своими сверстниками. Когда он меня раздел, я и подумал, что
будет только онанистический акт. Но не успел опомниться, как почувствовал
острую боль.
Потом мы разъехались по домам, на трусах я
увидел кровь - он мне разодрал анус. Несмотря на боль, настроение было хорошее.
Мне - 19 лет, ему, как я потом выяснил, 39. Он
работал артистом в местном театре. Жена, двое детей. Он все скрывал от жены, а
мне объяснялся в любви и постоянно предупреждал, чтобы я хранил тайну.
