Я вытащила рабочее удостоверение.
– Вот!
Мира Львовна внимательно изучила корочки.
– Замечательно! Вас мне бог послал!
Сейчас дам вам координаты Вали, ступайте к ней да порасспросите, а я Валюшке
позвоню, предупрежу о вашем приходе. Сделайте передачу, пусть люди узнают,
каков Богодасыср на самом деле. Может, тогда кое-кто призадумается и его
наконец уволят? Иначе нам никак от мерзавца не избавиться. Да вам и педагоги, и
родители памятник поставят.
– Кто такая Валя?
– Жена Богодасысра.
– Бизнесвумен?
– Нет. Первая супруга, моя подруга
хорошая, Валюша, – зачастила Мира, – только директор не в курсе, что
мы общаемся, иначе б давно меня со свету сжил. Вы никому не говорите,
ладненько? Пишите адресочек! Уж Валюшка такое сообщит про Аллочку! Но к ней
надо после четырех приходить, с утра Валюша на работе.
Глава 15
Положив бумажку с адресом в сумочку, я
поспешила к Олесе. Путь к ее дому лежал мимо метро, плотная толпа втекала и
вытекала через стеклянные двери, чуть поодаль теснились столики, на которых
были навалены всякие дрянные товары: носки, расползающиеся в руках, фломастеры,
не желающие писать, мыло, не отмывающее грязь, и полотенца, которые не
промакивают воду, а смахивают ее с вашего тела. Но люди смотрели на цену и
бойко расхватывали никчемные вещи.
Я стала продираться сквозь толпу, удивляясь
про себя глупому поведению окружающих. Ладно, вон та ручка стоит четыре рубля,
дешевле только даром, но ведь с ее помощью нельзя написать ни одной буквы! Не
лучше ли приобрести в магазине стило за десятку и спокойно им пользоваться? Ох,
не зря экономные немцы говорят: «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые
вещи». Ну как вы думаете, что лучше – схватить несколько стержней по четыре
целковых и понять, что они не принесут никакой пользы, или купить нормальный
«шарик»?
Мы вот с Катюшей давно сообразили, что бывает
глупая экономия. Ботинки из искусственной кожи на синтетическом меху,
смастеренные ловкорукими вьетнамцами, не переживут даже один зимний месяц,
придется снова покупать обувь. А хорошие, качественные сапожки с цигейкой
прослужат два, а то и три сезона. Элементарное знание математики покажет, что
дорогая вещь выйдет в конце концов выгодней дешевой.
И тут мой взор упал на шарфик. Я пришла в
полный восторг – такой красивый, нежно-розовый. Ноги сами собой подбежали к
столику.
– Сколько? – поинтересовалась я у
торговки, круглощекой девахи с лукавыми глазами.
– Это фирма, – предупредила
та. – Дерьмом, как некоторые, не торгую! Сама товар вожу, а потом торгую
себе в убыток. Пятьдесят рублей!
Я пощупала тоненький, похожий на марлю
материал. Наверное, неноский, но какой красивый. В конце концов, пять десяток
не такая уж и накладная сумма…
– Давай вон тот, который слева висит.
Торгашка сняла приглянувшийся мне шарфик и
спрятала деньги в напоясную сумку, я повязала обновку на шею и посмотрелась в
зеркало. Однако и повезло мне сегодня!
Забыв о всех делах, я пялилась в пудреницу.
Нет, все-таки розовый самый мой цвет, от него бледные щеки приобретают нежный
оттенок, глаза становятся ярче…
– Думаешь, триста баксов всучили, и
все? – прохрипел сбоку знакомый голос.
Мои глаза оторвались от зеркальца, взор
переместился влево.
У стены, на которой висели телефоны-автоматы,
стояла Алла. Я мгновенно спрятала лицо в шарфик, но девушка не обратила на меня
ни малейшего внимания, она была целиком и полностью поглощена своим разговором.
– Легко отделаться решили, –
восклицала совершенно трезвая на этот раз пьянчужка. – Не пойдет! Гони
монету! Во хитрые! Кстати, колясочку я припрятала, в случае чего могу в милицию
отвезти! А, не нравится! Тогда денежки на стол! Еду! Хорошо! Где? За десять
минут доскачу! Хорошо, погожу! Но если не привезешь, мигом колясочку отопру
ментам. Э-э! Не дура, не скажу! Вернее, не так, ты мне квартиру купи, я тебе
короб верну. Ха-ха-ха! Давай помаленьку! Все! Торопись! Ладно! А он точно даст?
Обещаете? Ну… идет! Подожду, раз так. Ежели вы ко мне с заботой, то
договоримся!
Бросив трубку, Алла рванулась в метро, я,
по-прежнему замотавшись шарфиком, бросилась вдогонку, в вагон, тесно набитый
пассажирами, мы ворвались вместе. Я очень боялась, что Вяльская узнает меня, но
девушка, уцепившись за поручень, закрыла глаза. На лбу у нее появились капельки
пота. Очевидно, Аллу трепало за шкирку похмелье, а еще через секунду я
сообразила: алкоголичка вчера, небось, даже не разглядела гостью как следует,
не до незнакомой тетки ей было, хотелось залить пожар в организме.
Алла доехала до последней станции, вышла на
улицу и снова схватилась за уличный телефон. Я молча встала сбоку, в случае,
если Вяльская рявкнет: «Чего тут устроилась?», с негодованием отвечу: «Ты
автомат купила? Позвонить хочу!»
Но Аллочка не замечала никого вокруг, ей,
похоже, стало совсем плохо. Щеки приобрели нездорово-синюшный цвет, лоб
пожелтел, губы стали ярко-красными, просто багровыми.
Я попыталась рассмотреть номер, который она
набирала, но потерпела неудачу, различила лишь первую цифру «8», остальные
закрыла ее трясущаяся ладонь.
– Ну и чего? – прохрипела
Алла. – Уже прикатила. Где? Куда? Точно даст? Значит, у пруда? Ладно!
Опять оставив трубку просто болтаться на
шнуре, Вяльская побрела вдоль ларьков, я пошла за ней. Девушка, с трудом
передвигая ноги, дотащилась до крохотного стеклянного павильончика и вошла
внутрь. Я осталась снаружи и стала наблюдать за событием через большое окно,
внутри торговой точки не было никого, кроме Вяльской и продавца, тощего юноши с
подбородком, заклеенным пластырем, поэтому мне показалось лучшим решением
остаться на улице. Вдруг алкоголичка удивится и задаст себе вопрос: «Эта
женщина, прикрывающая лицо розовым шарфиком, ехала со мной в одном вагоне, потом
стояла у телефона, затем приперлась в лавку. Чего бабенке надо?»
Впрочем, наверное, я преувеличила
наблюдательные способности пьяницы, похоже, Алле ничего, кроме водки, сейчас не
надо.
Через стекло было хорошо видно, как Вяльская
сказала что-то торговцу. Парнишка нырнул под прилавок, потом протянул девушке
бутылку. Алла нежно прижала ее к груди, вышла на улицу и с непонятно откуда
появившейся резвостью побежала направо, налево, прямо… Я еле-еле поспевала за
девицей.
