— Расскажи мне все по порядку, — сказала Бетанн, усаживая Астрид на диван и садясь рядом.
— Его бывшая любовница беременна, и, если она беременна от него, он готов жениться на ней.
— Это очень благородно, — заметила Бетанн. — Глупо, но благородно.
— Он сказал, что хочет продолжать встречаться со мной, пока не узнает, надо ли ему жениться на Кей.
— Ради бога, скажи, что ты ответила «нет».
— Я не идиотка. Конечно, я ответила «нет». — Астрид почувствовала, что слезы снова выступают у нее на глазах. — Но самое глупое в этом деле то, что я люблю его и не знаю, как его разлюбить.
Бетанн притянула ее к себе и обняла.
— Это будет не просто. Тебе нужно что-то, что бы тебя отвлекало.
— Работа. Я из тех женщин, которым важна их карьера, — вздохнула Астрид.
— Тебе и раньше была важна карьера, — напомнила ей Бетанн.
— Но теперь у меня больше ничего не осталось. Мне придется полностью отдаться работе.
— А ты сможешь?
Астрид думала долго и напряженно.
— Не уверена, но попробовать надо. Я не собираюсь опять терять работу из-за того, что опять влюбилась не в того мужчину.
Бетанн согласилась, устроила ее на ночь на диване и поднялась наверх. Астрид услышала, как сестра спокойно разговаривает с Перси, и снова расплакалась. Она знала — в ее жизни больше не будет Генри. И знала, что никогда больше не сможет поверить ни одному мужчине.
— Обжегся раз — бедняга; обжегся дважды — так тебе и надо, — сказала она себе. Самым горьким образом Астрид убедилась, что звезды не уготовили для нее счастья в любви.
Но в работе уготовили. Она великолепно справляется с делами и, если сумеет правильно разыграть свои карты, сумеет превратиться из помощницы Генри в первоклассного продюсера. Ничто не помешает ей достичь этой цели...
Теперь.
Генри понадобилось полтора дня, чтобы осознать, что, позволь он Астрид уйти, он совершил бы самую страшную ошибку в жизни. Он не мог представить себе, что каждое утро просыпается в постели Кей. Даже если рядом будет его ребенок.
Он знал, что рискует нарушить условие соблюдения норм морали, поставленное Малькольмом в проклятом договоре, но ему было все равно. Он просто не мог жениться на Кей из-за делового соглашения. Бизнес, по большому счету, куда менее важен для него, чем семья.
Он позвонил Кей.
— Кей слушает.
— Последние двадцать четыре часа я много думал о ребенке и о нашем возможном браке.
— Я тоже много думала, Генри. Я очень рада, что ты все правильно воспринял и поступаешь как надо.
— Я никогда не допущу, чтобы я ничего не значил в жизни моего ребенка, — сказал Генри. И это была правда. Он не сомневался, что станет настоящим отцом ребенку Кей.
Но из отношений Малькольма и своей матери он извлек один урок: можно быть отцом ребенку Кей и не вступая с ней в законный брак. В отличие от Малькольма, он не рассматривал личную жизнь как помеху бизнесу. Наоборот, он думал, что дети придадут ему сил, сделают его жизнь богаче. Не устраивало его только одно — стать мужем нелюбимой женщины.
— Прекрасно. Я думаю, мы могли бы пожениться в Италии. У меня там есть друг, он мог бы сдать нам виллу. Мне кажется, мы будем дивно смотреться на фотографиях. Я позвонила своим приятелям в «Вог», и они согласились разрекламировать это событие.
— Нет, — сказал Генри. Найти слова для того, чтобы сообщить ей, что он не собирается на ней жениться, оказалось труднее, чем он предполагал.
— Ладно. Тогда мы можем пожениться в имении твоей матери. Это такое прекрасное местечко...
— Подожди, Кей. Дело в том, что я не собираюсь на тебе жениться.
— Но ты сказал о своем намерении быть отцом моему ребенку...
— И я им буду. Но не в качестве твоего мужа. Мы можем вместе растить ребенка и не вступая в брак.
— Генри, ты должен на мне жениться.
— Нет, Кей, не должен.
— Ты об этом пожалеешь.
— Делай что хочешь, — сказал он и повесил трубку.
Кей не слишком беспокоила его. Он позвонил своему адвокату и попросил составить договор отцовства с правом определенного количества свиданий в определенное время. А остаток вечера провел в размышлениях о том, как вернуть Астрид. Он знал, что виноват перед ней, и хотел загладить свою вину. А на следующий день ему, к его удивлению, позвонил Эдмонд.
— Нам надо поговорить, — сказал юрист.
— О том, что мое подразделение функционирует успешнее других? — спросил Генри.
Он видел финансовые отчеты. В том, что он победил в предложенном им Малькольмом состязании, не могло быть сомнений.
— Нет. О вас и Кей Аллен. Вы видели утренние газеты?
— Нет. А в чем дело?
— Вы найдете там фотографию Кей с заметно округлившимся животом и подписью «Дело Девоншира живет. Еще один Девоншир отказывается жениться на матери своего ребенка».
Генри выругался. Зазвонил его мобильный телефон. Он посмотрел на дисплей.
— Вы можете подождать и не вешать трубку?
— Мне бы не хотелось.
— Моя мама звонит по другому телефону.
— Хорошо, я подожду, — сказал Эдмонд.
Генри ответил на звонок матери.
— Привет, мама.
— Не говори мне «привет». Я провела последние тридцать лет в заботах о том, чтобы мир видел в тебе Генри Девоншира, а не просто плод греховной любви Малькольма, и вот ты делаешь женщине ребенка и отказываешься жениться на ней.
— Мама, мы даже не уверены в том, что ребенок мой.
— Как это так?
— Мы не были связаны обетами верности.
— А Астрид знает?
— Мама, я рассказал ей все. Я готов был жениться на Кей, но потом понял, что не могу жениться на одной женщине, когда хотел бы прожить жизнь с другой.
Последовало долгое молчание. Потом он услышал вздох.
— Хорошо. Но разберись с этим делом и поступи как должно.
— Непременно.
Он отключился от телефона матери.
— Эдмонд?
— Я все еще здесь.
— Дайте мне несколько дней, чтобы во всем разобраться. Если я не смогу стать генеральным директором «Эверест групп» — ничего не поделаешь. Но я не могу жениться на женщине, которая мне не подходит, просто для того, чтобы прекратить сплетни. — И он повесил трубку.
Он спустился вниз, взял газеты, прочитал. К сожалению, история с Кей оживила ажиотаж, который поднялся в свое время вокруг рождения его и его братьев.
