И у погони осталось ровно десять живых и боеспособных.
Секунды три оставшиеся в живых из всех стволов молотили по
кустам, по тому месту, где Краба уже не было, – а потом с двух сторон по
ним заработали два пулемета, расходуя патроны скупо и практично.
И в живых из десяти осталось семеро.
Они, заполошно оглядевшись, рванули вправо, под прикрытие
пусть и голого, но густого перелеска, состоявшего из деревьев с довольно
толстыми стволами, за которыми можно было неплохо укрыться. И напоролись на
россыпь «тараканов», раскинувших свои тонюсенькие усики на значительном
пространстве, – тоненькие такие, незаметные в суматохе, но поди коснись…
И от семерых осталось пятеро.
Против них работали по испытанной схеме «молот и наковальня»
– когда одна группа, подвижная, наносит удар, заставляет противника отходить,
причем в направлении второй группы, занявшей стационарную позицию. Под огнем
двух пулеметов «прилипалы», хотелось им того или нет, были вынуждены
шарахнуться от лесочка, начиненного к тому же минами, потеряв по ходу пьесы еще
одного…
Краб, возникший с «шайтан-трубой» как бы из ниоткуда, уже в
другом месте, выпустил последний выстрел по высокой дуге, по навесной
траектории – он был мастер на такие штуки. Взрыватель исправно сработал, и
огненный ливень накрыл еще двоих. А третьего срезал Леша, имевший все основания
промурлыкать про себя старый шлягер: «Мне сверху видно все, ты так и знай…»
Когда из всей банды остался один-единственный, стало совсем
просто. Его какое-то время форменным образом травили, стреляя под ноги, над
макушкой, так, чтобы пули пролетали в непосредственной близости от
организма, – заставляли, и без того взвинченного, окончательно потерять
голову, бесцельно тратить патроны. И одновременно отжимали в намеченное место.
А когда магазин у него опустел и поневоле пришлось его выщелкнуть, потерять
пару секунд, извлекая из «лифчика» новый, из-за дерева выпрыгнул Сергей и вмиг
прокрутил нехилую «мельницу» – только ноги мелькнули, да так и не
перезаряженный автомат отлетел в сторону.
Навалились, прежде чем успел опомниться, вмиг отобрали все,
что могло быть использовано в качестве оружия, а руки стянули его же
собственным ремнем. Пленник сопротивляться перестал быстро, но глазами сверкал
и зубы скалил, что твой Черномор. На культурные вопросы майора отвечать
отказался категорически, и тогда для беседы по душам, как частенько случалось,
был приглашен Доктор Айболит, а боґ льшая часть группы занялась детальным
осмотром поля боя.
Через четверть часика Доктор Айболит подошел к майору и
доложил, почесывая бороду кусочком медной проволоки:
– Полностью подтвердились первоначальные предположения.
Шайка отмороженных и обиженных. Вели свою собственную маленькую войнушку против
всех почти на свете, кто подвернется по нечаянности, но главным образом
супротив нас. Покойный наш Абалиев, как вытекает, был у них чем-то вроде
идейного вождя – должно быть, из-за высшего образования, остальные-то ничем
таким похвастать не могут: четыре класса, пятый коридор… Абалиев все хорошо
подготовил – сам решил напоследок станцевать, а им предстояло нас поджидать у
села…
– Здесь все они?
– Да нет, чуть больше половины. Остаточки базируются
возле Ачхой-Мартана, там у них схрон и база. Но это уже не наша головная боль,
пусть их потом территориалы доколупывают.
– К похищению тех трех селян они, интересно, отношение
имеют? Не спрашивал?
Ну как же – не спрашивал? Почти что первым делом
поинтересовался. Уверяет, что они тут ни при чем. Между прочим, про то, что
Джинн гуляет по округе, они прекрасно знают. И сторонятся, конечно, – они
и у Джинна кого-то там прихлопнули по своему обыкновению мочить всех без
разбора, теперь осторожничают, в тот район не суются. Зато здесь, поблизости,
есть в другом селе куначки – то-то они на Краба среагировали вполне мирно…
Нельзя же жить на свете совершенно без друзей, особенно когда лазишь по дикому
полю, – даже таким вот отморозкам… Нет, за похищением той троицы
определенно не они – какой ему был смысл крутить, мы ж не кровники из того
тейпа… Между прочим, лично он грешит на Джинна. В последние дни, заверяет,
Джинновы разведгруппы так и трутся возле автострады, так что, по его разумению,
больше некому…
– Ну ладно, – задумчиво сказал майор. –
Прибери там все за собой, и пора в дорогу. Боеприпас пригодный забрали?
– Нешто дети малые? Разумеется.
Кивнув, майор заложил в рот два пальца и громким свистом
подал сигнал на общий сбор.
Глава 6
Словоохотливый человек Ваня
Они двигались прежней волчьей цепочкой – с боевым охранением
впереди, с замыкающими на должном отдалении, и вот уже почти сутки пребывали в
гордом одиночестве, если можно так выразиться. Проще говоря, не было никаких
огневых контактов, вообще никаких встреч с посторонним народом, никто о них не
знал – и прекрасно.
Ночевали в двух походных палатках неподалеку от запасной
точки рандеву, первой по счету. С соблюдением всех должных предосторожностей
три человека, соответственным образом подстрахованные, ждали на точке. И
напрасно, как потом выяснилось. В окрестностях никто не появился, никто не
подал сигнал белой и зеленой ракетами, сообщая о своей готовности к разговору.
Туз-отказ. С наступлением рассвета стало ясно, что ждать далее
бесполезно, – связник либо приходит в расчетные сроки, либо нет. А значит,
нет смысла рассиживаться…
К обеду они были уже далеко от места случайного ночлега.
Однажды, когда Славка перехватил передачу авиаторов, пришлось срочно
замаскироваться на местности и сидеть, как мышь под метлой, часа полтора – над
местностью вздумала болтаться пара «крокодилов», выполнявших какое-то свое
задание. А поскольку бравые летуны, как и все вокруг, не были предупреждены о
группе, вполне могли по живости и непосредственности характера, заметив
шевеление внизу, шарахнуть ракетами или пройтись пулеметом – и возмущайся
потом, сидя на облачке с крылышками за спиной и арфой под мышкой, сколько твоей
душеньке угодно, винить-то все равно будет некого, кроме самого себя…
Потом летуны убрались, и путешественники смогли двинуться
дальше. Опять-таки в режиме полного радиомолчания. Их передачи не смогли бы подслушать
никакие ваххабиты, но в том-то все и дело, что работа рации, пусть даже
снабженной защитными декодерами, все равно засекается. И сам факт того, что в
округе работает кодовая рация, способен многое сказать опытному противнику. В
прошлом году, засев на одном из перевалов, они заставили «бородачей» держаться
подальше исключительно тем, что как раз и вели активные переговоры: засекши в
эфире характерные шумы-трески, бандочка живо дернула восвояси…
Зато слушать эфир можно было невозбранно. Хотя ничего особо
интересного на вольных просторах эфира и не происходило. Пару раз Славка ловил
далекие переговоры воинских колонн с базой, перехватил несколько разговоров
блокпостов, летунов, стоявших в каком-то из сел уральских омоновцев, даже
поймал болтовню гантамировцев, выехавших в какую-то свою командировку. Час
назад вспыхнули оживленные переговоры на чеченском меж тремя передатчиками
сразу – они чертовски беспокоились, что некие Расул с Бено куда-то запропали,
не случилось ли чего, не напоролись ли. Судя по тому, что вскорости один из
радистов вышел на армейскую частоту и стал допытываться, не встречалась ли
федералам на дороге белая «Нива» с таким-то номером, джигиты были лояльные. Им
ответили, что никакой такой «Нивы» и не проезжало вовсе, и радист еще долго опрашивал
блокпосты вдоль определенного отрезка трассы – опять-таки безрезультатно.
Последовал обмен мнениями меж теми же тремя болтунами, один настаивал, что
следует выслать людей на поиски, двое других держались мнения, что ничего
страшного не случилось, будем надеяться, обойдется. И троица замолчала.
