– Брось. Обошлось же.
– Обошлось? – Костя подпустил в голос блатной
истерики. – А ты знаешь, что их чухонский полковник мне лепил? И питерскую
братву припомнил, и погоняло настоящее назвал, и много чего еще… Не люблю я
такие совпадения…
– Пакет при тебе? – так же спокойно спросил Скляр.
– Нет, пропил! – огрызнулся Костя, сунул руку в
карман и на ощупь высвободил орден из мятой бумаги. Так и подал, без
пакетика. – Держи свою цацку…
Тебе кто разрешал разворачивать? – тихо, недобро
спросил Скляр тоном, совершенно не годившимся в разговоре с бравым питерским
братком.
– А я и не разворачивал. Нужны мне твои побрякушки… Это
тот старый ежик, ювелир, совал мне под нос и хвастался, как он все чисто
сделал. А я глазами хлопал, я ж понятия не имею, чтоґ он там должен был делать…
Что, вот кстати?
– Не твое дело. – Скляр проворно сунул орден во
внутренний карман куртки. – Забыли. Понятно?
– У меня к тебе ма-ахонькая просьбочка, – сказал
Костя вовсе уж недружелюбно. – Ты ко мне больше с просьбами не лезь. Усек,
усатый? Тебе делаешь одолжение, как человеку, а ты потом цедишь через губу,
словно лишнюю шестерку нашел. Да у меня в Питере такие, как ты, за моими
блядями «тампаксы» выметают…
Он добросовестно выполнял инструкции Каюма: поссориться со
Скляром по любому удобному поводу, зацепиться за все, что только возможно,
вынести конфликт на люди (имелся в виду, конечно, здешний сплоченный
коллектив). Увы, повода никак не подворачивалось – зато теперь какой роскошный
появился…
– Что-о?
Ты глазами-то не сверкай, не сверкай, – сказал Костя,
всем своим тоном выражая презрение к собеседнику. Благо по легенде он, ясное
дело, представления не имел, кто такой Скляр и сколько на нем жмуриков. –
У меня в Питере, говорю, такие, как ты, сосали да причмокивали…
Краем глаза он зорко следил за верхними конечностями Скляра
и легко перехватил правую, едва она рванулась к физиономии. Чуть вывернув кисть
приемчиком, которого Скляр определенно не знал, с тем же хамским напором
прошипел:
– Костями не махай, чмо, а то поломаю, как сухую
макаронину. Сидишь тут, чухонкам попки гладишь, пока путевые ребята для тебя
рискуют…
Он видел, что Скляра проняло всерьез. Как многие, прошедшие
и Крым, и Рым, Скляр никак не мог похвастать крепкими нервами и заводился с
полоборота. Костя с удовольствием наблюдал, как «пан сотник» на глазах бледнеет
от ярости.
– Это ты-то рискуешь? – сквозь зубы, все же
пытаясь держать себя в руках, шепотом сказал Скляр. – Чем рискуешь,
бандюга? Триппер поймать? Попался б ты мне в Абхазии, собственные яйца сжевал
бы без соли и перца…
– Ну, я б тебя в Питере тоже не чаем с какавой поил бы…
Ты мне зубы не заговаривай своей Абхазией, скажи лучше, как вышло, что аккурат
после твоего порученьица меня заграбастала здешняя Чека, и откуда они обо мне
столько знали? У нас тут все схвачено. Пока работали сами, не было ни хлопот,
ни печалей, а как только с тобой связались…
Он давно уже взял на полтона ниже, чтобы не перегнуть палку
и не доводить до драки в общественном месте, – к ним и так уже опасливо
приглядывались чистенькие, чинные прохожие, а на углу к тому же маячил полицай.
– Тебя же отпустили?
– Ну, отпустили. А откуда они обо мне столько знают?
– Уймись, дурак, – сказал Скляр, чьи мысли,
похоже, двигались в том же направлении. Он тоже покосился на прохожих и
полицая. – Мне, наоборот, нужно было, чтобы ты принес эту штуку, – он
легонько похлопал себя по карману, – без всяких инцидентов…
– Темнишь ты что-то, хохляндия, – сказал Костя с
таким видом, словно уже остыл и помаленьку отрабатывал назад. – Тоже мне,
важное дело – орденок. В Питере и не такими на каждом углу торгуют…
– А за «хохляндию»…
– А за «бандюгу»? Ты что, дядя, прокурор? Ты ко мне
статью прикладывал? Или доказательства имеешь?
– Ладно, замяли, – отмахнулся Скляр.
– Замяли-то замяли, но с Джинном я своими соображениями
нынче и поделюсь.
– Это какими, интересно?
– Да всякими, – сказал Костя многозначительно.
– Полная твоя воля, не смею препятствовать.
«Порядок, – подумал Костя. – Как писали в
старинных романах, граф и маркиз расстались врагами, пылая благородным гневом…»
Скляр хотел еще что-то сказать, но в кармане у него залился
пронзительными трелями мобильник, и он, досадливо отмахнувшись, отвернулся,
отошел подальше, на ходу прикладывая телефон к уху.
Костя проводил его острым, быстрым взглядом. «Пан» Скляр
вряд ли подозревал, что не так уж и далеко, по ту сторону границы, работала
хитрая аппаратура, державшая под круглосуточным надзором в числе других и этот
самый мобильничек. Электромагнитные поля не признают границ и суверенитетов, не
делая исключения и для этой малость шизанувшейся на своем суверенитете и
национальном самосознании кукольной республики. Километрах в пятидесяти отсюда
уже писали разговор, а может, и вычислили к этому времени Склярова собеседника,
звони он хоть из Антарктиды. За здешнюю компанию взялись всерьез, а это сулило
компании массу сюрпризов…
Насвистывая, он вернулся к машинам, мимоходом подмигнул
очаровательной белокурой активистке, запрыгнул в «ровер». Каюм рванул с места в
хорошем стиле боевика – с визгом покрышек. Полицай в белых ремнях бдительно
погрозил ему пальчиком.
– Везет операм, – сказал Костя. – Машинку ему
подобрали нехилую, золотишком увешали. А мы, грешные, как пешком улицы
полировали, так и полируем…
– Положение обязывает, – щурясь, сказал
Каюм. – Я мало того, что авторитет, еще и лицо, так сказать, идейно
приближенное. Молодой, растущий кадр, ваххабит казанский. А вы двое – бандюки,
через границу оружие прете, пехота…
– Вот я и говорю…
На очень короткое время, в несущейся машине, эти трое могли
быть самими собой – оперативником ФСБ, коего долго и старательно вводили в
окружение Джинна, и его охраной, его прикрытием из широко известного в узких
кругах отряда «Вымпел». Надо отметить, что бывают ситуации и потруднее: когда
спецназовцы не знают, кого именно они прикрывают, – под наблюдение взяты
несколько объектов, и точка, можно гадать до скончания века, кого именно нужно
беречь, а с кем, поступи вдруг приказ, сделать все наоборот. Иногда вплоть до
конкретного распоряжения начальства так и не угадаешь, кто есть кто. Здесь,
слава богу, без всяких недомолвок – трое в одном флаконе, что твои мушкетеры…
– Как там было?
– Интересные дела, – сказал Костя. – Этот
полковничек – если он и вправду полковничек, а не, скажем, унтер…
– Вправду.
Ну? Так вот, он мне старательно выложил мою же собственную
легенду. Краткая биография братка Утюга. К сотрудничеству склонял, к
противоестественным сношениям типа стукачества. Они, мол, хозяева
гостеприимные, борьбе чеченского народа за полную незалежность вполне
сочувствуют, но для порядка желали бы знать, чем борцы дышат и что у них за
закрытыми дверями происходит…
