У коттеджей стояло несколько автомобилей, но только в одном сидел кто-то.
– Скорее всего, он видел, как мы вместе уехали из Беверли, – сказала она подошедшему Гарри. Потом кивнула в сторону машины, в которой сидел человек. – А вон источник его телепатических способностей, – сухо пояснила она.
– Ты хочешь сказать… что он за тобой следит? – Гарри даже побледнел. – Но зачем ему это нужно? Он ведь собирается жениться на другой!
«Но его ребенка ношу я», – подумала Эви.
– Послушай, – повернулась она к Гарри, – я тебе очень благодарна за то, что ты меня подвез домой. Но лучше будет, если ты уедешь прежде, чем здесь появится Рашид.
– Я не оставлю тебя с ним! – воскликнул Гарри. – Он слишком угрожающе говорил по телефону, – добавил он спокойнее. – Кто знает, может, он собирается увезти тебя и запереть в своем гареме, или где там еще!
Эви только печально усмехнулась, услышав такое предположение, – особенно смешно было то, что Рашид и в самом деле мог такое замыслить. Она больше не понимала его. Прожив с ним два года и веря ему безгранично, она вдруг обнаружила в нем такие тайные стороны, к которым никогда допущена не была.
Больше всего ее потрясло его стремление непременно завладеть тем, что ему даже и нужно не было!
Ребенок… ребенок. Не Эви, не их чувства друг к другу, а ребенок – вот кто был ему нужен. И не в натуре Рашида было отказываться от чего-то, что, как он считал, принадлежало ему.
Так что, может быть, версия с гаремом была не так уж далека от истины. Может быть, Рашид уже замыслил запереть ее под надзором евнухов и навещать, пока его новая жена будет спокойно жить, не подозревая о ее существовании.
А может быть, и подозревая, подумала Эви, вспомнив, в каком безоговорочном подчинении у мужа живет сестра Рашида, Ранья.
Другой мир, другая культура, другой менталитет…
Эви невольно содрогнулась.
– Он завел мотор, – сказал Гарри.
Эви обернулась и увидела, что машина замигала сигналом поворота. Это могло означать только одно – Рашид уже в нескольких секундах езды от ее дома.
– Гарри! – взмолилась она. – Уходи отсюда, пока Рашид не приехал! Прошу тебя…
– Но…
– Никаких «но», – перебила его Эви, распахивая входную дверь. – Мне он не сделает ничего, а вот что грозит тебе – я предсказать не могу.
Она была не на шутку напугана. Гарри это совсем не понравилось. Пальцы Эви на дверной ручке побелели от напряжения.
– Послушайтесь лучше совета дамы, – произнес мягкий угрожающий голос. – Она знает, о чем говорит…
Оба они подпрыгнули от неожиданности и молча уставились на человека, чья темная фигура заполнила собой дверной проем.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Весь в черном – черные джинсы, черная рубашка, черный кожаный пиджак – Рашид выглядел угрожающе и внушительно. Эви с внезапно пересохшими губами смотрела на него, чувствуя, как по ее телу пробегает озноб.
– Рашид… – предупреждающе произнесла она.
Он словно не услышал. Его внимание было направлено на беднягу Гарри, который явно начинал чувствовать себя неуютно.
– Эви нужно было попасть домой, – начал он объяснять, пытаясь говорить спокойно, но получилось так, как будто он оправдывается.
– Поэтому мы благодарим вас за потраченные усилия и время, – вежливо ответил Рашид. – Но, насколько мне известно, ваша – очень дорогая, кстати, – лошадь требует вашего неотложного присутствия рядом. Поэтому мы понимаем некоторую поспешность, с которой вы должны удалиться…
Слова Рашида звучали как само собой разумеющееся, однако Эви неприятно удивило, что ему было известно даже о кобыле, которая должна вот-вот ожеребиться/
Все-таки он ясновидящий, только скрывает это, невольно подумалось Эви. Она пристально посмотрела в его завораживающие золотистые глаза.
– Одну минуту… – попытался возразить Гарри.
Эви едва не застонала от бессилия, заметив, как упрямо вздернулся подбородок ее друга детства. Гарри был человеком скромным и вежливым, но, как и Рашид, был воспитан в традициях высокородного дворянства и вести себя привык соответственно.
– Вы не можете…
– Нет, Гарри, – не выдержав, вмешалась Эви. Она слишком хорошо понимала, что, если дело дойдет до рукопашной, Гарри проиграет по всем статьям, а зачем ранить его гордость? Не раздумывая больше, она подошла к нему и прикоснулась губами к его щеке. Виновато улыбнулась. – Ты сделал для меня достаточно.
– Но он…
На сей раз Эви пресекла его попытку возразить поцелуем в губы. Это застало Гарри врасплох и обескуражило, но принудило замолчать. Спиной Эви чувствовала негодование Рашида – еще бы, она осмелилась целовать другого мужчину перед самым его носом! Но придавать этому значение сейчас она не могла.
– Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, но тебе действительно лучше уехать, Гарри. Прошу тебя, – добавила она умоляюще, видя, что упорство и заносчивость еще не оставили его.
Нерешительное выражение затуманило его серые глаза.
– С тобой точно все будет в порядке? – спросил он, не обращая внимания на Рашида, возмущенного этим вопросом.
Эви уверенно улыбнулась и кивнула.
– Я позвоню тебе, – пообещала она как можно беззаботнее. – Сегодня вечером.
Еще несколько секунд напряженного молчания, и Гарри сдался. Подавшись вперед, он взял Эви за плечи и быстро поцеловал, потом отпустил и, коротко и сухо кивнув в сторону Рашида, вышел из коттеджа.
Чувство облегчения, которое испытала Эви, длилось не больше секунды. В следующий миг она встретилась с взглядом прищуренных глаз Рашида и похолодела от дурного предчувствия.
– Как трогательно, – ядовито проговорил тот и, перешагнув порог, плотно закрыл за собой дверь. – Такие умилительные сцены заставляют меня задуматься, во всем ли я был не прав вчера вечером, задавая тебе вопросы.
– Что-то не припомню, чтобы ты задавал мне вопросы, – ответила Эви.
– Неужели? – Он угрожающе приблизился к ней, плотно сжав губы и сузив глаза. – В таком случае задам сейчас, – усмехнулся он. – Этот ребенок – мой?
Эви даже не сразу поняла вопрос. Только через несколько секунд его смысл дошел до ее измученного сознания, заставив Эви остолбенеть. Потом на место столбняка пришли гнев, обида, боль. Кровь застучала в висках.
– Как ты смеешь?.. – выдохнула она.
– Отвечай на мой вопрос, – приказал он жестко. Его глаза сверкали, белые зубы хищно блестели между приоткрывшихся губ. Эви смотрела в эти золотисто-черные глаза, и в них ей виделись вся мировая подлость и все предательство на свете.
