Глава 9
Ирина Львовна обожает украшения. Но
современные изделия, пусть даже и с большими бриллиантами, не греют ей душу, а
вот при виде простенького колечка «с историей» у Мячиной начинается обильное
слюноотделение.
Ни мужа, ни детей у Ирины Львовны нет. В
советские времена она работала гинекологом. Аборты женщины делают всегда, а при
коммунистах ампула с наркозом доставалась далеко не всем, за обезболивание
следовало платить. Представляете размер колодца, из которого дама черпала свое
благосостояние?
Кое-какие вещички Ирина Львовна получала за
эти самые вожделенные уколы. Гинеколог могла спокойно сказать: «Замечательный
перстенек у вас…», и беременная, мечтавшая избавиться от нежеланного младенца,
тут же стаскивала с пальца золотое украшение со словами: «Возьмите, только
помогите!»
Мячину хорошо знали сотрудницы ломбардов и
скупок, звонили ей, если какая-нибудь очередная старушка не выкупала камею или
сережки с настоящим жемчугом.
Ирина Львовна не могла объяснить, почему она
впадает в восторг, перебирая чужие украшения, отчего ее тянет к вещам с
историей. Страсть, как правило, нелогична, а у Мячиной была именно страсть.
С наступлением «демократии» Ирина Львовна
пристроилась в один из медицинских кооперативов, бросила гинекологию, занялась
администраторством.
Желание скупать ювелирку у нее осталось, но с
каждым годом делать это становилось все трудней. Интеллигентные арбатские
старушки, способные отдать роскошное ожерелье за пару сотен, вымерли, а их дети
хорошо разбирались в оставшихся от бабулек ценностях. Количество ломбардов и
скупок увеличилось, приветливых, некогда сидевших в окошках Танечек и Светочек,
с готовностью звонивших потенциальным клиентам с сообщением в поступившем раритете,
сменили девушки и юноши с цепким взором. Такие не станут работать осведомителем
за коробочку конфет.
А еще пришла мода на винтаж, и Ирина Львовна
совсем приуныла. Радовать себя новым приобретением теперь приходилось до
обидного редко. Не хватало денег, но, главное, не было интересных украшений.
Однажды Ирина Львовна вышла из очередной
скупки в горьком разочаровании. Через неделю был ее день рождения, хотелось
купить себе подарок, но ничего достойного не находилось.
– Мадам, – окликнул ее молодой парень, –
я могу вам помочь!
– В чем же? – скривилась Мячина.
– Я готов на все, – заявил юноша.
Ирина Львовна хмыкнула:
– Любезнейший, мне проституты без
надобности.
– Бабушка, – оскалился
незнакомец, – с тобой у меня и за миллион рублей ничего не получится!
Мячина задохнулась от возмущения.
– Че, не сдала сережки? – вдруг
спросил жиголо, уставившись на ее уши.
– Молодой человек, – дернулась Ирина
Львовна, – вы с ума сошли?
– Эх, бабуся, – развязно ответил
хам, – ты ничего плохого не сделала, кушать всем охота, не стесняйся.
Лучше порадуйся – повезло тебе сегодня. Слушай сюда. В этой скупке чистые суки
сидят, халявщики жадные.
– Мысль выражена грубо, но суть
верна, – кивнула Мячина.
– Пошел разговорчик! – обрадовался
юноша. – Тебе ведь тут за сережки наверняка копейки предложили?
Тут до Ирины Львовны дошло: перед ней либо
начинающий ювелир, либо скупщик-частник.
– И какова цена? – улыбнулась
Мячина.
– Начало двадцатого века, – деловито
принялся загибать пальцы парнишка, – серебро, изумруды… В скупке ерунду
получишь, камни в счет не пойдут, лишь за металл отслюнят, а я дам нормально.
Покупатель есть, для дочери такие ищет.
Ирина Львовна расхохоталась.
– И давно ты бизнесом занимаешься?
– Не важно, – гордо ответил сопляк.
– О, господи… – покачала головой
дама. – Хоть книги почитай, а то обманут. Для начала: серьги мои из
платины.
– Да? – с сомнением покосился на ее
уши «коммерсант». – А чего такие… серые, не блестящие?
– Глупышок, – развеселилась Ирина
Львовна. – Потому что сделаны не в двадцатом, а в восемнадцатом веке. Вещь
сложно оценить издали, надо в руки взять, с лупой изучить. Впрочем, есть много
примет, которые сразу в глаза бросаются. Допустим, застежки.
– Я не хотел вас обманывать, – вдруг
сказал мальчишка, – правда, их за серебряные принял.
– Я тебе верю, – похлопала «ювелира»
по плечу Ирина Львовна. – Знаешь, почему думаю, что ты не желал меня
надуть?
– Не-а.
– В оправе не изумруды, а гранаты. Даже
если бы я согласилась отдать тебе платину по цене серебра, получила бы барыш на
камнях, – снисходительно пояснила Мячина.
– Не такой уж я дурак, – приосанился
незадачливый продавец, – гранаты красные, а тут зелень!
– У писателя Куприна есть
произведение, – вздохнула Ирина Львовна, – называется «Гранатовый
браслет». Героине дарят это украшение, подобранное под цвет глаз женщины. А
теперь ответь, эта особа альбинос? Тетя с красными очами?
Юноша разинул рот.
– Ладно, дружочек, – завершила
разговор Мячина, – понимаю, про Куприна ты не слышал, о зеленых гранатах
понятия не имеешь, до свидания.
– А сколько стоят ваши серьги? – уже
вежливо, без фамильярного «тыканья», вдруг поинтересовался купец.
– Дорого. И я их не продаю.
– Зачем тогда сюда пришли?
– Ангел мой, если человек заходит в
скупку, то не обязательно с желанием избавиться от вещи. Кое-кто думает о
приобретении новых ювелирных изделий, – пояснила Ирина Львовна и пошла к
метро.
– Бабушка, постойте… – раздалось
сзади.
– Прекрати меня так называть! –
рассердилась Мячина. – Разве я выгляжу старухой?
– Не хотите брошку? – спросил юноша
и вытащил кулек.
Ирина Львовна бросила беглый взгляд на
предлагаемую вещь.
– Нет, неинтересно. Мне нравятся лишь
старинные украшения, с душой мастера, а эта брошь сделана на заводе, в
семидесятых годах двадцатого века. Золота много, камень большой, но – нет огня.
– А что, гореть должен? – по-детски
изумился юноша.
Мячина неожиданно ощутила жалость к мальчику.
