В этом месте ход мыслей Берты застопоривался, потому что в голове у нее возникало словечко «макаронников», однако она не могла себе позволить так думать, потому что это было бы политически некорректно. Все-таки почти всю свою жизнь, за исключением первых пяти лет, Берта провела в Америке и идеи этой свободной, Богом благословенной страны – во всяком случае, таковой являлась официальная точка зрения на вещи, – прочно вошли в ее сознание.
Но, что бы Берта ни думала, ее явные и тайные действия были направлены против Люччи. Скорее тайные, чем явные.
Со временем Люччи поняла, что Берта относится к ней, как к занозе в пятке. Однако она даже вообразить не могла, какую гнусность тайком готовит ей свекровь.
Положение осложнилось еще и тем, что Люччи, сама того не ведая, подыграла Берте. Ох, если бы она знала, какой козырь вручает той! Правда, Берта тогда играла втемную, козырь обнаружился несколько позже.
– Что же ты молчишь? – хмуро произнес Арни. – Я виноват?
Люччи кивнула.
– И ты в том числе. Я тоже виновата, но не так, как ты думаешь.
А еще кто? Ты сказала «в том числе», это подразумевает некую множественность. Имеешь в виду своего любовника? – Губы Арни презрительно скривились.
– Разумеется, хотя он мне не любовник… Он, можно сказать, нанятый работник.
Арни присвистнул.
– Это что-то новенькое! Не знал, что ты еще и платила за то, чтобы с тобой спали. Кстати, замечу, моими деньгами, ведь своих у тебя не было.
На миг Люччи задохнулась от ярости. Да кто он такой, в конце концов, чтобы так ее унижать! Однако в следующую минуту постаралась взять себя в руки, вспомнив об Элси, судьба которой полностью зависела от настроения Арни.
– Платила не я, – сдержанно произнесла она.
Арни ухмыльнулся.
– О, похоже, сейчас выяснится, что речь идет не о классическом любовном треугольнике, а скорее о квадрате! Кто же четвертый, дорогая?
– Берта, – глухо обронила Люччи.
Он вновь остановился, в упор взглянув на нее. Усмешка медленно сползла с его губ.
– Боже, что за чушь ты несешь! Уши вянут. Или так проявляется действие введенного тебе врачом препарата?
– Я сказала то, что хотела, – твердо произнесла она. – Четвертой участницей той истории была Берта.
Прищурившись, Арни процедил сквозь зубы:
– Ты пытаешься убедить меня, что моя мать платила тому субъекту, чтобы он спал с тобой, моей женой? А тебе не кажется, что это полный нонсенс?
Люччи гордо подняла подбородок.
– Поверь, я была бы счастлива, если бы Берта действительно рассматривала подобную вещь как абсолютно невозможную. К сожалению, она придерживалась иного мнения на сей счет. И платила тому человеку не за то, чтобы он спал со мной, а чтобы в нужный момент только сделал вид, что занимается этим.
Сунув руки в карманы брюк, Арни раза три качнулся с пятки на носок и остановился.
– Демонстрируешь чувство собственного достоинства? Не поздновато ли спохватилась? О подобных вещах нужно было думать раньше. Теперь же ты просто пытаешься свалить вину на другого человека.
Она вздохнула.
– Я всего лишь говорю правду, которую ты, по-видимому, не в состоянии усвоить.
– Какую правду?! В тот вечер ты лепетала что-то о племяннике моей матери – якобы я застал тебя с ним, – но тебе следовало бы предварительно изучить историю нашей семьи. – Арни вновь усмехнулся. – У Берты нет племянников! Ни единого. Впрочем, что я горячусь… Ведь я еще тогда сказал тебе то же самое.
Люччи кивнула.
– Помню. Но это свидетельствует лишь о расчетливости Берты. Она понимала, что у меня не возникнет сомнений, и поэтому назвала того парня своим племянником.
Он провел ладонью по лицу.
– Ты с ума меня сведешь! Где здесь логика? Получается, если парень племянник моей матери, то тебе можно кувыркаться с ним в постели?
– Да с чего ты взял, что я ложилась с ним в постель?!
– Я видел, как вы целовались и между вами было полное взаимопонимание. Одного этого достаточно, чтобы прийти к определенным выводам, но, кроме того, существует неопровержимое доказательство – Элси. Если бы не «племянник», она не появилась бы на свет.
– Еще как появилась бы! Повторяю: Элси твоя дочь.
– Это я тебе повторяю: меня месяц не было дома, то есть я не прикасался к тебе. Вернувшись, застал тебя в объятиях другого, на чем мы и расстались, а потом ты позвонила и заявила, что беременна.
– Я не собираюсь с тобой спорить. Только прошу тебя вспомнить, как все было. Действительно, ты месяц отсутствовал, но перед твоим отъездом мы каждую ночь занимались любовью. И предпоследнюю, накануне твоего отбытия, тоже.
– А последнюю нет! – парировал Арни. – Надеюсь, ты помнишь почему?
Люччи прикусила губу. Речь шла о том самом козыре, который она, сама того не сознавая, дала Берте в руки. О если бы ей знать, чем все обернется! Но недаром существует пословица: если б знал, где упадешь, соломку подстелил бы.
В последний день перед отъездом Арни, дуясь на него за то, что он вновь ее покидает, Люччи соврала ему, сказав, что у нее начались месячные. Причем сделала это единственно из мелочного желания наказать его, лишив возможности насладиться еще одной жаркой ночью.
Позже, поняв смысл своей – поначалу казавшейся невинной – лжи, Люччи кусала себе локти, однако изменить ничего не могла. Как известно, слово не воробей.
Арни тогда уехал, будучи уверенным, что после бурных занятий любовью у его жены начались месячные. Сама Люччи ни о чем не волновалась, кроме того, что она вновь остается с Бертой и им придется три раза в день встречаться в столовой, потому что питание порознь было не в традициях этого дома.
Все так и было за одним исключением: на следующий же день после отбытия Арни за ужином появился неизвестный молодой человек. Его внешность ласкала взгляд, темные волосы поблескивали, высокие скулы украшал легкий румянец, полные чувственные губы притягивали взгляд.
– Познакомься, дорогая, – приторно-сладким голосом произнесла Берта, завидев Люччи на пороге столовой. – Это Зиг, мой племянник. – Затем она повернулась к парню. – А это Люччи, моя невестка.
Давно хотел познакомиться с супругой Арни, – произнес Зиг, поднимаясь из-за стола и направляясь к ней. Несколько старомодным жестом он поднес ее пальцы к губам. – Очень, очень рад! – Затем, оживленно поблескивая зеленовато-серыми глазами, Зиг проводил Люччи к столу и элегантным жестом отодвинул для нее стул. – Вижу, слухи о вашей красоте не являются преувеличением.
– Благодарю, – сдержанно ответила она, чувствуя себя вдвойне неуютно: ей придется терпеть общество не только Берты, но и ее племянника. И это в то время, когда мысленно она была с отсутствующим Арни!
