– Вот что, дорогой муженек, ноги в руки –
и на заработки. Да объясни своему брату, что представитель сильного пола, будь
он хоть трижды доктором наук, обязан приносить в дом хоть какие-то копейки.
Если он не состоит нигде в штате, кропает бесконечные тома, посвященные Золотой
Орде, и живет за счет женщины, то имя ему – альфонс.
Но Ася обожала Петю и ради любимого была
готова на все: ломаться на трех работах, возиться с Левой – лишь бы младший
Глоткин оказался доволен.
А потом Лева попал в тюрьму, его обвинили в
убийстве Вени Клокова, осудили и отправили на зону. Курочкорябская испугалась.
Для начала она продала домик в Берделкине и
обменяла квартиру Глоткиных на трехкомнатную хрущевку, расположенную в другом
районе Москвы. Потом быстро устроила Петю на работу в
профессионально-техническое училище преподавать историю. В советские времена,
как, впрочем, и сейчас, учителей-мужчин катастрофически не хватало. Директриса
ПТУ, узнав, что к ней хочет устроиться Петр Яковлевич Глоткин, кандидат наук,
опытный преподаватель, пришла в полный восторг, но потом насторожилась и
спросила у Аси, которая принесла документы мужа:
– Почему ваш супруг выбрал наше училище?
Зарплата у нас невелика, дети не слишком развитые, мы ведь готовим
автослесарей.
Ася улыбнулась, она, предполагая подобный
вопрос, заранее подготовила ответ:
– Петр Яковлевич аллергик. Врач
посоветовал ему уехать из центра города поближе к окраине, из-за воздуха. Мужу
запрещено пользоваться общественным транспортом. Ему лучше ходить на работу пешком.
А еще Петр сейчас трудится над докторской и нуждается во времени. Ваше училище
расположено в двух шагах от нашего дома, и распорядок занятий составлен так,
что супруг уже в час дня может сесть за письменный стол. Ваше училище –
идеальное место для него. Впрочем, если вас по непонятной причине терзают
сомнения, Петр Яковлевич спокойно пойдет в общеобразовательную школу на
соседней улице, там ему окажут теплый прием.
– С удовольствием возьмем товарища
Глоткина, – испугалась директриса, – просто я хотела предупредить:
зарплата здесь невелика.
– Нам много не надо, – улыбнулась
Ася, – мы живем скромно, довольствуемся малым.
Стоит ли упоминать, что, заполняя анкету, Петя
«забыл» о брате, томящемся на зоне? Впрочем, младший Глоткин, похоже, и на
самом деле предал забвению старшего, никогда не спрашивал о нем, не
интересовался его здоровьем, не писал писем. Опять все хлопоты легли на Асю.
Курочкорябская отправляла передачи, заботилась о том, чтобы Лева получил зимние
вещи, лекарства, книги…
Вот так они и жили, тихо, не высовывая из
панциря голову. Потом грянули перестройка и полнейший хаос. У Аси в тот момент
имелось двое детей, лентяй муж и огромный ком проблем, в первую очередь
материальных. Ася была вынуждена разрываться на нескольких работах. Впрочем,
когда на свет появилась еще до перестройки Оля, Ася попыталась единственный раз
в жизни пристроить Петю к делу.
– Милый, – робко сказала она, –
знаешь, репетиторы очень хорошо зарабатывают. Давай найду тебе уроки.
– Зачем? – зевнул Петя.
– Ну… у нас дети…
– Ты их сама родила, – отбил мяч
муж, – с какой стати я должен теперь ломаться? Я и так отдаю в семейную
кассу всю зарплату.
Ася опустила голову. Она не напоминала Пете,
что деньги, полученные ею от мужа, целиком уходят на его же содержание.
Как-то под Новый год в квартире раздался
звонок. Ася, не посмотрев в глазок, распахнула дверь и попятилась. На пороге
стоял худой мужик в ватнике, черной шапке-ушанке и сапогах. В руках незваный
гость держал мешок, сшитый из брезента.
– Вы к кому? – воскликнула Ася.
Пришелец робко кашлянул:
– Не узнаешь?
– Нет.
– Я Лева, вот… вернулся… Срок вышел!
Ася оцепенела, оценивая размер беды.
После перестройки отношение граждан к тем, кто
сидит за решеткой, претерпело существенные изменения. Вернее, обычные люди
всегда были лояльны к заключенным. Да и как они могли относиться к ним иначе? У
половины граждан в местах не столь отдаленных либо находился кто-то из
родственников, либо садился, либо выходил. Изменилось отношение чиновников и
милиции. Теперь, прочитав в анкете фразу «отбывал срок», кадровик не говорил:
«Место занято», а спокойно оформлял соискателя на работу.
И Ася перестала бояться осуждения соседей.
Сейчас ее волновала другая проблема: как прокормить еще один рот? И потом, Леву
придется лечить, вон он какой худой, кашляет.
– Извини, – бормотал тем временем
старший Глоткин, – мне идти некуда. Если не жаль, разреши помыться и чаем
угости. Пусти на пару дней, переведу дух и уйду.
Асе стало стыдно.
– Входи скорей, – пытаясь изобразить
радость, сказала она, – квартирка маленькая, но как-то же мы раньше в
подобной умещались.
Глава 32
С появлением Левы жизнь стала еще тяжелей.
Комнат в квартире было три, в одной, самой большой, жил Петя, в другой – Ася, в
третьей – дети. Естественно, младший брат не собирался ущемлять себя из-за
старшего. Леве поставили раскладушку в коридоре.
Вскоре Асе стало понятно, что зона сломала
Леву. Он боялся выходить из дома, если раздавался звонок в дверь, мигом шмыгал
в туалет и запирался на задвижку. А еще у Левы появилось что-то вроде мании
преследования, если Ася просила его сходить, к примеру, в булочную, он бледнел
и лепетал:
– Но, Асенька, вдруг там они!
Кто это такие и что «они» способны сделать с
Левой, Ася так и не узнала. Любые расспросы на эту тему доводили бывшего
заключенного до слез. Может, начни он буйствовать, Ася бы и помчалась к
психиатру, но от Левы никаких неприятностей не было.
Днем он сидел на кухне и писал какую-то
работу, шуршал бумагой, словно пугливая мышь. Ел Лева как черепашка, ходил в старом
тренировочном костюме Пети, не курил. Единственный расход – бумага, которую Ася
покупала на складе за полцены.
Прошло несколько лет, и произошло невероятное
событие. Однажды в квартире раздался телефонный звонок и приятный женский голос
спросил:
– Можно Льва Яковлевича Глоткина?
Ася покосилась на Леву, сосредоточенно
водившего по листу ручкой, и ответила:
– Он сейчас подойти не может.
– А вы ему кто? – прозвучал вопрос.
– Ближайшая родственница, –
обтекаемо сообщила Ася.
– Передайте Льву Яковлевичу, что его ждут
в адвокатской конторе… – сказала дама.
