Асенька, конечно же, пообещала любимому папе
исполнить наказ. Она предвидела, что будущий муж может начать скандалить, и
была готова дать супругу отпор.
Но судьба свела ее с Львом Яковлевичем,
которому было глубоко наплевать на все, кроме монголо-татарского ига. Уже в
молодые годы Лева был крайне рассеян, неприхотлив в быту, не умел вбивать
гвозди, шарахался от любых работающих механизмов и без всякого сопротивления
отдал руль управления семейной лодкой в крепкие руки Аси.
Несмотря на то что все тяготы жизни упали на
ее хрупкие плечи, Ася была счастлива. Лева одну за другой завоевывал научные
вершины: кандидат наук, доктор, профессор, академик… На полках теснились
написанные им толстые учебники.
Невзирая на научные успехи, особых денег Лева
не имел. Асе приходилось много работать, чтобы достойно содержать семью. Она не
роптала, занималась любимым делом. Ася – великолепный переводчик, количество
переведенных ею на русский язык произведений не уступает числу учебников,
созданных Львом Яковлевичем. Но жили они все равно скромно, двое детей не
дешевое удовольствие, а еще нужно содержать дом. Потом сын Курочкорябских
неожиданно разбогател. Василий сначала добыл где-то вагон повидла, который
удачно толкнул на Украине. Из Киева на вырученные деньги привез сахар, продал
его в Москве, приобрел пару цистерн с бензином…
Получив на руки астрономическую сумму, Вася, в
отличие от многих своих коллег, не стал больше рисковать. Деньги он вложил в
собственный легальный бизнес и вскоре разбогател.
Потом Василий возвел на участке, где стоял
родительский дом, еще один – кирпичный, теплый коттедж – для себя. Но жить в
нем Василий и его жена Света не стали. И теперь здание выставлено на продажу.
– Когда его возвели? – спросил
Сережа.
– Года два назад, – ответила Ася
Михайловна.
– Долго строили? – поинтересовалась
Юля.
Ася кивнула:
– Сначала лес вырубали, котлован рыли,
коммуникации тянули.
– А почему Василий со Светой не въехали,
когда здание закончили?
Ася Михайловна вздохнула:
– Ну… отец воспротивился. Дескать,
нехорошо жить отдельно.
– Ну и странность, – покрутил
головой Сережка, – что ж он молчал, пока шло строительство?
– Он не знал.
– Чего?
– Ну… что Васенька строит.
– Не видел рабочих?
– Нет. Участок большой, деревья скрывали
площадку.
– Не слышал шума?
– Нет.
– И разговоров о доме?
– Нет.
– В такое мало верится, – вырвалось
у меня.
– Вы просто плохо знаете Льва Яковлевича, –
вздохнула Ася Михайловна, – он, если работает… а пишет муж всегда… в
общем, его в нашем мире нет.
Сережа нахмурился:
– Ну, предположим. А сейчас почему дом
продаете?
Ася Михайловна склонила голову набок:
– Мой сын погиб, трагически, нелепо, глупо…
Светлана, его вдова, осталась с нами. Она категорически отказывается входить в
здание, где планировала вести счастливую семейную жизнь. Ольга, сестра Васи,
тоже не хочет селиться в доме, где все напоминает о брате. Коттедж пустует.
Сейчас нам понадобились деньги, потому мы и решились на продажу. Вы не
сомневайтесь, все документы в порядке, место замечательное. – Это
верно, – подхватила Катя, – с одной стороны, дом буквально в двух
шагах от Москвы, с другой – коттеджный поселок…
– Приезжайте завтра и посмотрите, –
предложила Ася Михайловна, – около полудня вас устраивает?
– Да, – быстро сказала Катя, –
очень хорошо!
Я покосилась на подругу. Однако ей очень
понравилось место, если она сразу соглашается привезти туда нас в столь
неудобное для себя время. Напомню, что Катюша – хирург. Две-три операции в день
для нее нормальное дело, и в полдень подруга занимается очередным больным. Она
никогда не отменяет запланированных операций, для Кати работа всегда имеет
приоритет, и вот, пожалуйста, ради дома она готова изменить своим принципам.
– Вообще-то, – протянула
Юлечка, – мне завтра не слишком удобно, у нас клиент. Лучше в воскресенье.
Лицо Кати потускнело.
– В выходные тоже подойдет, –
пробормотала она.
– Ничего не имею против, –
улыбнулась Ася Михайловна, – вы мне очень понравились, я люблю животных и
большие, дружные семьи. Думается, мы могли бы очень хорошо жить рядом. Но хочу
вас предупредить, деньги нам нужны спешно, поэтому, если до воскресенья кто-то
еще прочитает объявление, приедет и скажет: «Покупаю», естественно, коттедж
достанется ему.
Катюша поникла. Сережка посмотрел на мать и
заявил:
– Ну и фиг с ним, с клиентом, дом важнее.
– С ума сошел, – начала Юля, но
потом вздрогнула – очевидно, супруг пнул ее под столом ногой – и мгновенно
сменила тон: – А и верно! Значит, завтра в полдень!
На губах Катюши появилась совершенно детская,
счастливая улыбка.
– Надо съездить на цветочный
рынок, – мечтательно протянула она, – и подобрать там кое-что для
посадок…
Я вздохнула, Катя – страстный садовод. Господь
одарил ее разными талантами, в частности, редкостным даром к выращиванию
растений. Лично у меня быстро умирают даже неприхотливые кактусы, а Катюша
воткнет в землю железную банку, и из нее вырастет огромный куст, украшенный
консервами.
Утро выдалось пасмурным, мрачным. Серые тучи
низко висели над городом. В такие дни на меня наваливается полнейшая апатия и
нежелание двигаться, лучше всего провести сутки под одеялом, изредка вылезая
из-под него, чтобы выпить чаю и съесть что-то вкусное. Но, увы, вечером мне предстоит
вести эфир на радио «Бум», а в полдень нас ждет Ася Михайловна.
К дому Курочкорябских мы прибыли вовремя и
почти в полном составе. Ради осмотра особняка и участка Катюша отменила
операции, Володя с Юлей не пошли на работу, а Кирюшка с Лизаветой пропустили
школу. Впрочем, дети охотно делали бы это каждый день. Не хватало лишь Сережки.
Ему таки пришлось ехать на встречу с клиентом, который оказался провинциалом,
прибывшим в Москву издалека, он не мог задержаться в столице более чем на
сутки.
Сквозь серую пелену моросящего дождя мы
покатили по шоссе. Всю дорогу Катя с несвойственным ей ажиотажем рассказывала о
своих планах.
