– Абсолютно, – улыбнулась я. –
Слушай внимательно: я пойду в ванную, умоюсь и переоденусь, а ты через
пятнадцать минут откинь макароны и брось их на сковородку, сливочное масло надо
предварительно распустить. Поняла?
– Угу, – кивнула Миля.
– Повтори.
– Через четверть часа отбросить макароны
сюда, в растопленное масло, – неожиданно покорно и близко к тексту сказала
Миля.
– Отлично! – воскликнула я и,
посчитав свою задачу выполненной, пошла принимать душ.
Глава 30
Выйдя из ванной, я отправилась в свою спальню.
В тот самый момент, когда я оказалась напротив двери в кухню, оттуда
послышалось рассерженное шипение и громкий вопль Мили.
– Люди! А-а-а-а! Спасите!
Я кинулась на вопль.
Плита была окутана белым облаком пара, из
почти непроницаемого тумана доносилось злое потрескивание, изредка звучали
взрывы и пахло чем-то странным. Похожий «аромат» испускает кипящее в баке
белье. Хозяйки, которые «варили» пододеяльники и простыни, поймут, о чем я веду
речь, а более молодым объясню: в докапиталистическую эпоху мы не имели
бесхлорных отбеливателей и добивались «сверкающей белизны» при помощи
длительного кипячения постельных принадлежностей в мыльном растворе.
Миля тряслась в углу между холодильником и
стеной, сжавшись в комок и прикрыв лицо руками. Ей явно было страшно.
– Что случилось? – закричала я,
пытаясь руками разогнать плотное облако тумана.
– Макарошки… – пролепетала
Миля. – Они… фррр… фонтаном вверх… кошмар… о… о…
Я задрала голову. На потолке появилась
оригинальная лепнина: десятка два белых комочков из теста прилипли возле
цепочки, на которой покачивался кухонный светильник.
– Что ты сделала? – возмутилась я,
открывая форточку.
Пар начал медленно выползать на улицу. Миля,
продолжая вздрагивать, выдавливала из себя фразы, состоявшие, казалось, из
одних восклицательных знаков:
– Уф! Ну прямо так! О-о-о! Ш-ш-ш! Вверх!
Меня чуть не убило!
Облако рассеялось, я увидела сковородку,
наполненную водой. Она отчаянно булькала, в ней подпрыгивали многострадальные
ракушки, а рядом, на столике, валялась пустая кастрюля.
– Ты вывалила сваренные макароны на
раскаленный чугун? – осенило меня. – С ума сошла! Горячее масло плюс
кипяток с макаронами! Получился шикарный гейзер! – обозлилась я, снова
посмотрев на лепнину из теста. – Теперь надо мыть стены, шкафы, оттирать
потолок… Милена, ты хоть иногда включаешь мозги?
– Я сделала все, как ты приказала! –
пошла в атаку Бахнова. – Ни на шаг от инструкции не отступила!
– Я велела тебе откинуть макароны!
– Именно так я и поступила!
– Как?
– Вывалила их в сковородку.
Я плюхнулась на табуретку.
– Откинуть – это значит вывалить
содержимое кастрюли в дуршлаг, в такой ковшик с дырочками. Вода стечет,
макароны слегка обсохнут. Лишь потом их бросают в масло!
– Ты ничего не говорила про дырявую
хрень! Все из-за тебя вышло!
– Всем понятно, раз сказала «откинуть»,
значит, бери дуршлаг, – топнула я ногой.
– А вот и нет! – взвилась
Миля. – Ты не умеешь правильно объяснять!
– Я?
– Ты!
– Что ж, давай разберемся, кто виноват в
том, что Милена дожила до старости и не способна сварить макароны.
Новая фраза повисла в воздухе. Пару секунд
Бахнова моргала, потом всхлипнула.
– Это жестоко, напоминать мне про
возраст.
Я опомнилась.
– Успокойся, это всего лишь глупая шутка.
– Нет, ты права, я почти пенсионерка.
– Тебе еще сорок не стукнуло!
– Поезд уходит, Вадик – мой последний
шанс выйти замуж за олигарха.
– Перестань, я старше тебя и расчудесно
себя чувствую. А найти супруга можно и в восемьдесят.
– Мне нужен богатый!
– Хорошо, ты его получишь.
– Перед смертью? – взвизгнула
Миля. – За фигом тогда деньги? На гроб с инкрустацией? Мне сейчас надо!
И тут раздался звонок в дверь.
– Это Вадик, – вздрогнула
Милена, – и он ждет макароны. Катастрофа!
Я окинула взглядом булькающее в сковородке
месиво.
– Только спокойно!
По коридору с шумом протопал Кирик, за ним с
лаем бежали собаки.
– Прощай, счастье, – прошептала
Миля, – мало кто столько сделал ради замужества, сколько я, но не
срослось.
Мне стало жаль Бахнову. Она же не виновата,
что у нее лишь один мозг – спинной. А еще к пустому черепу в комплекте идут две
левых руки. Миля из породы женщин-болонок, ей просто необходим олигарх, иначе
бедняжка погибнет, засохнет, как цветочек в пустыне. А Вадим наймет ей
домработниц, горничных, прачек, стряпух…
– Я умру, – грустно констатировала
Бахнова. – Нахрената выйдет замуж за своего мачо (вот уж кто не
растеряется, отгрызет свой кусок счастья!), вдвоем они меня доконают. Прощай,
Лампа!
Я схватила Милену за плечи и встряхнула.
– Иди в прихожую и задержи Вадима на некоторое
время.
– А смысл?
– Я сделаю макароны.
– Они не успеют приготовиться. Да и
ракушек больше нет, закончились, – пролепетала Бахнова.
– Никогда не говори «никогда», –
зашипела я, подталкивая Милю в сторону коридора, – безвыходных положений
не бывает! Через десять минут олигарх получит макароны а-ля мопсен. Дуй к двери
и потяни время.
Миля ушла, а я заметалась по кухне, действуя
как многорукая индийская богиня.
Дорогие мои, если в доме есть зелень, кусок
даже сильно засохшего сыра и слегка помятый помидорчик, то можно и из этих
продуктов смастерить конфетку. Главное, не убиваться над кулинарной неудачей и
не заламывать в отчаянии руки. Вопрос: «Ну почему у меня получилась несусветная
гадость?» – крайне опасен. Ответ на него есть лишь один: «Потому что готовишь
плохо». Нет, если произошло кулинарное Ватерлоо, ни в коем случае не теряйте
самообладания. Помните: всякий «блин комом» можно запечь с сыром и выдать за
эксклюзивное блюдо. Варианты безграничны.
