– Он устал и не хочет говорить, –
перевела Сухелья.
– А Махмуда или Фатиму можно
позвать? – настаивала я.
– Все уже спят. И они по-русски не
понимают, я за переводчика, – пояснила Сухелья. – Ничего мы не знаем.
Днем кто живет, нам неинтересно, наша ночь, так дешевле.
– Ясно, – кивнула я, – что ж
поделать, прощайте.
– До свидания, – улыбнулась девушка.
Я молча пошла к выходу.
– Эй, – вдруг сказала
Сухелья, – а зачем он тебе?
– Антон украл у моей сестры фишку, –
машинально ответила я.
– Это что такое? – заинтересовалась
Сухелья.
– Кусочек металла, круглый, им в казино
пользуются.
– Игровые автоматы? – проявила
осведомленность Сухелья.
– Ну… да, – кивнула я, решив не
вдаваться в подробности.
– Зачем из-за такой ерунды
расстраиваться? – философски заметила Сухелья. – Жетон недорогой,
хотя, конечно, обидно. Забудь!
– Ты права, именно так я и
поступлю, – поддержала я беседу.
– У тебя с ним любовь? –
заговорщицки прошептала девушка.
– Не первый день. А что? –
обрадовалась я внезапной разговорчивости Сухельи.
– Все мужчины вруны, и твой тоже. Он сюда
женщину водит! – вдруг сообщила она.
– Откуда ты знаешь?
Девушка приложила палец к губам.
– Тише, а то Ибрагим придет, рассердится.
Антон ведь мужчина?
– Да, – кивнула я.
– Зачем ему тогда пудра?
– Думаю, без надобности, хотя некоторые
парни пользуются косметикой.
Сухелья фыркнула.
– Не уходи, сейчас покажу.
Я покорно осталась стоять на лестничной
клетке, а девушка без звука исчезла в коридоре, потом так же бесшумно вернулась
и продемонстрировала мне небольшую косметичку.
– Вот, тут много всего. Хочешь поглядеть?
Смотри – пудра, помада, тушь, тени, краска щеки румянить. Такое мужчине не
подходит. Он сюда женщину приводит. Забудь его.
– Спасибо, я давно подозревала его в
измене, – изобразила я оскорбленную любовницу. – Несколько раз
скандалила, но Антон выкручивается, говорит: «Тебе это кажется, никаких женщин
у меня нет!» Мне очень хочется поймать его с другой. Не знаешь, когда он сюда
заявится?
– Правда нет! – помотала головой
Сухелья. – Я торгую, отойти не могу, а он днем приходит. Не часто, но
заглядывает. Вот так! И баба с ним.
– Откуда ты знаешь подробности, если у
прилавка с утра до ночи стоишь и днем в квартиру не приходишь? –
продолжила я допрос.
Из комнаты выглянул коренастый парень.
Довольно сердито произнес несколько гортанных фраз и исчез в спальне.
– Одеколон, – зашептала
Сухелья. – У Антона он такой, как у нашего хозяина, в носу щипет, а у нее
духи сладкие, дорогие, не мужские. Так только девушки пахнут. Я домой вернусь,
зайду в комнату и окно открываю. Запахи смешиваются, чихать начинаю, мне воздух
нужен. Отсюда и знаю: если сильно воняет – они были днем, ничем не несет – не
приходили. Очень просто. Все, мне пора, Махмуд злится. Брось его, если мужчина
изменяет, он не остановится, ищи другого.
Я вернулась к машине и поехала домой. Снова
облом. Никаких зацепок. Ну зачем я потащилась к Татьяне? Хотела найти шкатулку
– и неожиданно обнаружила ее дома. Катюша не станет расстраиваться из-за
пропажи фишки. Конечно, она принадлежала ее деду, но талисманом моя подруга
считает саму шкатулку, а та преспокойно стоит в шкафчике. Наверное, надо забыть
про дурацкое происшествие.
И в ту же секунду меня охватил азарт. Ну уж
нет!
Я узнала кое-что о человеке, который обманом
проник в нашу квартиру. Его предположительно зовут Антон, и он ухитрился
украсть из моей сумочки ключи, затем унес шкатулку. Я абсолютно уверена, что ее
не было некоторое время в шкафчике. Очень хорошо помню, как вошла в спальню
Катюши, увидела раскрытый шкаф, выдвинутый ящик, удивилась, расстроилась и
начала осматривать полки. Коробка испарилась! А потом она появилась! Значит,
Антон вернул ее. Зачем? По какой причине он уносил шкатулку? Хотел продать?
Вещице цена три копейки, она дорога лишь Кате, для остальных это грубая
рыночная поделка. Ладно, предположим, что она кому-то понадобилась, этот
человек нанял Антона, тот и упер шкатулку. С какой стати тогда вернули
украденное? Вора замучила совесть? Глупее и не придумаешь!
Я затормозила у светофора. Значит, грабитель
приволок шкатулочку назад, вынув оттуда фишку. Она оказалась у коллекционера
Николая Пряхина, а тот умер, пытаясь почистить новый экспонат своей коллекции.
Может, все дело в фишке? Ну да, нужна была не шкатулка! Надо немедленно
позвонить Ираклию Гогоношвили, он даст мне нужную справку.
– Гаварите, – сильно акая,
откликнулся Ираклий. – Гаварите, кто пазванил и разбудил!
– Ты спишь? Это Лампа, извини, Ираклий,
но дело очень спешное.
– Я еще не ложился, – перестав
преувеличенно нажимать на «а», признался приятель. – В чем дело?
– Твой журнал писал когда-нибудь о
коллекционерах фишек из казино?
– Подожди, – велел Ираклий, –
навскидку не скажу. Так. Фишки, фишки… Вспомнил! Было такое. Очерк Ильи
Кабанова посвящен тем, кто увлечен…
– Можешь позвонить Илье?
– Сейчас?
– Да! Попроси его побеседовать со мной.
– Не вопрос, – кашлянул
Ираклий. – Запиши его телефон и через минут пять набирай.
У Кабанова оказался приятный баритон.
– Ираклий попросил меня ответить на ваши
вопросы, задавайте.
– Сколько может стоит фишка, на которой
выбита дата тысяча семьсот, последняя цифра плохо различима?
Кабанов пошуршал бумажками.
– Фишки – редкое хобби, в Москве мне
известен всего один человек, который ими увлекается, Николай Пряхин. Думаю, он
может заплатить за нее некую сумму.
– Сколько? – повторила я вопрос.
– Увы, в этом я не компетентен.
– Десять тысяч долларов дает?
Илья засмеялся.
