– Сначала бабку. Та все плакала:
«Танечка, не пей! Девочка, учись!» А Таняха ее матом. У нас стены тонкие, двери
картонные, я слышал, как они скандалили. Один раз ночью – такой крик! Бабах!
Стук! Вопли! Потом «Скорая» приехала, гляжу, старуху выносят, Полька идет,
плачет, Таньки нет. Затем мент приперся, давай расспрашивать: «Что слышали, что
видели?» А я че? Ниче. Спал я. А бабка их померла. Дело темное, то ли сама на
угол шкафа налетела, то ли Танька ее пихнула. Поля молчала, она вечно сестру
покрывала. Совсем умирала, а работала, полы мыть ходила, чтобы Танюшечке на
колбаску заработать. А эта… Тьфу! Даже тело сестры из морга брать не хотела.
Полю мы с Галкой хоронили.
– С какой Галкой? Фамилию назвать можете?
– Не-а, – пожал плечами Леня. –
Галка с Полькой дружила, у нее переодевалась.
– Переодевалась?
– Ага, платья меняла, – засмеялся
парень. – Все девки вруньи. Галю родители гулять не отпускали, шмотки ей
беспонтовые покупали, так она чего придумала: вроде как на занятия из дома
уходила, а сама сюда. Переоденется, переобуется, намазюкается – и вперед. По
мне, так она только страшнее становилась, но девкам свое кажется. Галка
неплохая, она тут даже после того, как мы Польку схоронили, с Танькой
кантовалась, жила с наркошей. Потом ушла. Кому охота с торчком возиться?
– Леня, – остановила я парня, –
пожалуйста, постарайтесь более подробно и четко описать ситуацию!
– Зачем?
– Я частный детектив.
– Видел я твой документ, – с
достоинством кивнул парень.
– Меня нанял человек, который потерял
дочь, – начала врать я. – Клиенту сообщили, что пропавшую удерживают
в квартире Брызгаловой. Наркоманы ради дозы согласны на все, вот похитители и
используют их жилье для укрытия ребенка. Дело очень деликатное, нахрапом
действовать нельзя…
Я замолчала. Что ж я такое несу? Сейчас Леня
спросит: «Если хотите тайком собрать информацию, почему звонили к Татьяне и
пытались с ней разговаривать?»
Но он не заметил моей ошибки.
– Не, – засмеялся он, – там
ребят нет. Только чуреки.
– Это кто?
– Жильцы.
– Леня, – взмолилась я, –
начнем от печки. Полина дружила с некой Галей. Так?
Леонид кивнул и попытался более или менее
внятно изложить цепь событий.
Парню Полина нравилась. Не как женщина, а
просто так. Еще Лене было жаль девушку, которая, даже заболев, не переставала
заботиться о беспутной сестрице. С Галей он не дружил, перебрасывался парой
слов, если встречал у двери Полины, и все. Но знал о ситуации с переодеванием,
Брызгалова один раз разоткровенничалась, рассказала, какие дураки родители
Гали.
Как-то днем Леня сидел дома – работа у него
сменная, вот выходной и выдался посередине недели. Парень планировал выспаться,
поэтому очень обозлился, когда в семь утра в дверь раздался звонок.
Ругаясь сквозь зубы, Леня открыл дверь и
увидел Галю, замотанную в черный платок.
– Полина умерла, – сказала она.
– Вау! – расстроился Леонид. –
Вот бедняга…
– Наоборот, это хорошо, – неожиданно
перебила его Галя, – мучилась она страшно.
– Может, ты и права, – растерялся
Леня.
– Слышь, помоги, а? – деловито
сказала Галя.
Леня пожалел, что открыл дверь. Сейчас подруга
покойной попросит денег… Не дать неудобно, смерть обязывает, только Леня не
богат, ему жаль с трудом заработанных рублей, понятно ведь, что их не вернут.
– Говори, – хмуро велел он, мысленно
пересчитывая заначку.
– Ты чего дома сидишь? – неожиданно
спросила Галя.
– Выходной у меня, – ответил юноша.
– Супер! Тогда поехали.
– Куда? – не выказал никакой радости
Леонид.
– Полину похоронить надо, – мрачно
ответила Галя, – гроб забрать и на кладбище отправить.
Леня прикусил губу. Меньше всего ему хотелось
участвовать в погребальной церемонии, но от Гали просто так не отделаешься.
– Родственников у Польки нет, – бубнила
она, – из подруг только я, мне ее и зарывать. Но денег на похороны в
обрез, я все до копеечки рассчитала, на грузчиков не хватит. Шофер есть, ну
тот, который катафалк повезет, а еще обещал один идиот помочь, да кинул. Лень,
сделай доброе дело, мы быстро обернемся, все уже оформлено, надо только до
погоста доехать.
И куда было деваться Леониду?
– Ладно, – согласился он.
Галя не обманула, в клинике дело заняло не
более четверти часа. Лене очень не хотелось смотреть на мертвую Полину, он
боится покойников, но гроб оказался плотно закрыт крышкой. К моргу подъехал
автобус, шофер, крепкий мужик лет сорока пяти, деловито скомандовал:
– Я в голове, ты в ногах, держи крепко…
Леня вцепился в ящик, обитый дешевым ситцем,
и, постоянно произнося про себя: «Отче наш…», пошел к катафалку. Странно, но
ноша не показалась ему тяжелой, Леонид легко справился с работой.
– Ребенок, што ль? – поинтересовался
водитель после того, как гроб засунули в автобус.
– Нет, – ответил Леня, –
взрослая девушка.
– Небось до костей иссохла, –
предположил мужик и полез за руль.
Леня устроился на переднем сиденье, спиной к
домовине, Галя начала подниматься в автобус.
– Татьяна! – вдруг закричала,
выскочив во двор, какая-то медсестра. – Эй! Брызгалова!
– Да? – обернулась Галя.
– Вещи остались, – подбежала к ней
девушка в белом халате, – их из палаты на склад сдали, получите,
пожалуйста.
– Выброси шмотки, – велела Галя.
– Заявление напишите, – не
успокаивалась медсестра.
Галя беспомощно посмотрела на шофера.
– Времени доехать в обрез, – хмуро
отреагировал водила, – у меня следом другой заказ.
– Идите оформите бумагу! –
надрывалась медичка.
– Отстань! – рявкнула Галя. –
Не видишь – гроб в автобусе! Поехали!
Когда катафалк вырулил за ворота, Леня
запоздало удивился:
– Чего она тебя Брызгаловой называла?
Галя поправила черный платок.
