Норман проследовал за ней и, прислонившись к дверному косяку, принялся наблюдать за тем, как она упаковывает вещи.
Длинноногий, с узким тазом и богатырскими плечами, он напоминал грозного завоевателя. Или жестокого властелина.
— Я могу что-нибудь сделать, чтобы ты изменила свое решение?
В его тоне сквозили угрожающие нотки, и Кристине стало не по себе.
— Нет! Свое решение я не изменю.
У нее перехватило дыхание, после того как последнее слово слетело с губ. Она все дальше и дальше отдаляла от себя Нормана, и ее сердце обливалось кровью.
А что ей оставалось? Принять его предложение? Предложение, похожее на вручение пожертвования, особо нуждающимся. Нет! Это было исключено. А о чем-то другом он и не заговаривал.
Уложив в сумку белье и чулки, Кристина приступила к укладыванию в чемодан костюмов и платьев. Вещей было слишком много, и она старалась плотнее утрамбовать их. Ей хотелось увезти все за один раз и больше не возвращаться сюда, чтобы не рвать душу. Не возвращаться хотя бы в первое время, пока не утихнет боль.
— Ты считаешь, что наши отношения завершены? — спросил Норман.
Теперь он говорил с горечью, даже с нежностью, и по спине Кристины пробежал неприятный холодок. Ее сердцем овладевали отчаяние и безысходность.
Сняв с вешалки очередное платье, она тщательно свернула его, запихнула в чемодан, выпрямилась и посмотрела на Нормана.
Лучше бы она этого не делала.
В его лице появилось нечто пугающее — холодная отчужденность, какой никогда не было раньше.
— Я просто считаю, что на протяжении некоторого времени нам не стоит общаться, — ответила она.
— Думаешь, если ты уедешь отсюда, нам обоим будет лучше?
Кристина продолжала смотреть на него.
— Я не знаю…
— Но через семь месяцев у тебя появится наш ребенок!
— Норман, прошу тебя… — произнесла она почти шепотом. — Не стоит осложнять и без того не очень приятную ситуацию…
Он прекрасно знал, что в состоянии сломить ее просто словами, и с трудом противостоял соблазну.
— Неужели ты надеялась на то, что я буду молча смотреть на то, как ты уходишь от меня?
К глазам Кристины подступили слезы. Сдерживать рвущиеся из груди рыдания доставляло ей адские мучения.
— Я не ухожу от тебя, — выдавила она из себя.
— Просто выезжаешь из моей квартиры?
Ей было страшно разговаривать. Каждое последующее слово грозило вылиться в стон.
— Да, я просто уезжаю из твоей квартиры, — ответила она немного погодя.
— Ты нуждаешься в независимости и отдельной территории? Я правильно понимаю? — Норману не нравилась эта затея, но он был готов терпеть.
Некоторое время Кристина молчала, потом тихо ответила:
— Да.
Достав из шкафа последнюю пару туфель, она упаковала их в чемодан.
Когда все было готово, Норман взял вещи и направился к выходу.
— Я бы и сама справилась… — начала, было, Кристина, но он перебил ее:
— Я поеду вслед за тобой на своей машине.
— Но в этом нет…
— И не пытайся спорить! — отрезал Норман, и Кристина покорно замолчала.
Пока они спускались в лифте, направляясь в гараж, она не произнесла больше ни слова.
Норман положил вещи в багажник «феррари», а Кристина села за руль своего «ситроена» и выехала на улицу.
Наверное, мое жилище покажется ему слишком простым, смущенно подумала она, но тут же упрекнула себя. Какое это имеет значение? Мне плевать на чье бы то ни было мнение. В том числе и его! Я независимый человек и живу там, где мне нравится.
Норман проследовал за ней, а, подъехав к ее новому дому, без слов достал чемоданы и сумку, поднялся вместе с ней на лифте на шестой этаж и, без труда разыскав спальню — она была в квартире единственной, — внес в нее вещи.
Они вместе прошли в гостиную.
— Спасибо, — пробормотала Кристина, чувствуя себя ужасно неловко.
Неожиданно раздался звонок. Открыл дверь Норман.
— Привет! — послышался приятный мужской голос.
Спустя, несколько мгновений, в гостиную вместе с Норманом вошел молодой человек лет двадцати пяти.
— Меня зовут Боб. Случайно заметил, что сюда вносят мебель, и понял, что квартиру уже сдали. Я живу напротив.
У Боба был непропорционально большой нос, но это не портило его добродушного живого лица. Самым примечательным в нем были глаза: большие, выразительные и лучистые. Стройный, среднего роста, этот парень сразу располагал к себе.
— Да, квартиру сдали. Ей, — ответил Норман, указывая кивком на Кристину.
— А-а… — На лице Боба отразилось удивление.
— А я, ее друг, — сообщил Норман, угадав мысли нового соседа Кристины.
— Понятно… — Боб покачал головой и рассмеялся.
— Меня зовут Кристина! — Она очаровательно улыбнулась и протянула Бобу руку.
— Будем знакомы! — Боб покосился в сторону Нормана. — Насколько понимаю, сердце прекрасной принцессы занято. А жаль! — Он заулыбался. У него была чудесная улыбка. — Если что-то понадобится, пожалуйста, обращайтесь. Всего хорошего, соседка!
Норман проводил его до двери и вернулся в гостиную.
— Интересный экземпляр!
Кристина кивнула.
— Очень милый молодой человек. — Она помолчала. — Большое спасибо, что помог мне перевезти вещи. С удовольствием предложила бы тебе кофе, чай или сок, но, к сожалению, у меня ничего нет. Еще не успела сходить в супермаркет.
Норман хотел что-то сказать, уже приоткрыл рот, но, очевидно, передумал. Шагнув к Кристине, он поцеловал ее в губы. Это был странный поцелуй — порывистый, быстрый, наполненный залегшей на сердце тоской.
— Если что-то понадобится, звони мне, — пробормотал Норман, и не успела Кристина и слова вымолвить, как он вышел из комнаты. Через несколько секунд раздался звук захлопывающейся двери.
Кристина осталась одна. Именно этого она и добивалась… На мгновение сердце испуганно замерло у нее в груди. Черт! Сейчас не время оплакивать нелепую судьбу. Надо идти в магазин, надо разбирать вещи, подумала она и, покачав головой, будто прогоняя печаль, вышла из квартиры.
В выходные Кристина занималась обустройством своего нового жилища. Дел хватало, поэтому мысли о расставании с Норманом не так сильно терзали душу.
По вечерам он звонил, но разговоры получались краткими, вежливыми и сдержанными.
Она гордилась собой: все вышло так, как ей хотелось.
У нее появились полная свобода и независимость. Теперь после работы, если приходилось где-то задерживаться, не нужно было кому-то звонить и отчитываться. Не возникало необходимости ломать голову над тем, что приготовить на ужин. Не было нужды задумываться, как отнесутся к тому или иному ее поступку…
