– Конечно.
– Где?
– Играю на арфе.
Дарья подняла голову.
– Простите?
Я сделала быстрое движение пальцами, словно
перебираю струны.
– Окончила Московскую консерваторию,
играю в оркестре. Есть такой инструмент – арфа, здоровенная бандура, около
которой сидят на табуреточке.
– Знаю, – улыбнулась девушка. –
Наверное, здорово быть музыкантом. Гастроли, весь мир можно увидеть…
– На самом деле артист в основном хорошо
изучает аэропорты и вокзалы, у него нет времени на посещение музеев и осмотр
достопримечательностей, – ответила я.
Дарья опять взяла ручку.
– Вы заполняете историю болезни по
старинке? – запоздало улыбнулась я. – Не вбиваете данные в компьютер?
– У нас здесь нет никаких аппаратов –
ничто не должно нарушать биополе, – пояснила Дарья. – Поэтому мы
всегда просим своих посетителей отключать мобильные. Видите табличку?
Пухлый палец девушки указал на белый лист, на
котором красовалось изображение трубки, перечеркнутое жирной черной чертой.
Я сделала вид, что не замечаю намека. Мало ли
что случится дома! Нет уж, лучше останусь на связи.
– Вот оно, очередное зло
цивилизации, – переносной телефонный аппарат. А еще радио, телевизор, о
компьютере я уж и не говорю. Основные болячки у людей от научно-технического
прогресса. Какая у вас проблема со здоровьем? – частила Дарья, которую не
обозлило то, что клиентка не отключила телефон.
– В «Икаре» все лечат?
– Мы пытаемся помочь людям в меру
таланта, отпущенного богом, – ушла от прямого ответа Дарья.
– Мне хочется попасть к Равилю, –
напомнила я.
– Пожалуйста, – легко согласилась
девушка, – я запишу вас на двадцатое ноября. Хорошо?
– Почти через полгода?
– Увы, к Равилю огромная очередь.
– Так и умрешь, не дождавшись помощи.
– Могу посоветовать другого доктора.
– Но я хочу именно к Равилю. У него
лечилась моя лучшая подруга. Результат потрясающий!
– Кто, если не секрет? – проявила
любопытство Дарья.
– Светлана Краминова, – не подумав,
брякнула я.
– Не припоминаю такую. Извините, клиентов
очень много, – прощебетала администратор.
– Света бегала сюда несколько лет.
– Нет, нет, вы ошибаетесь, стандартный
курс лечения занимает три недели.
– Его можно повторить?
– Да.
– Вот Света и лечилась бесконечно.
– Право, вы путаете, – перебила меня
Дарья.
– Нет, – продолжала я спорить.
– Очевидно, подруга вам сообщила неверные
сведения. Сюда так долго ходить незачем. Тем более к Равилю! –
ажитированно воскликнула девушка. – Равиль людей очень быстро исцеляет.
– Всех?
– Абсолютно.
– У него нет кладбища, как у остальных
врачей?
Дарья отшатнулась.
– Что вы такое говорите? Если
познакомитесь с Равилем, то будете жить еще двести лет!
Наглое вранье администраторши привело меня в
возмущение. Ладно, я понимаю, что в этом лечебном заведении зарабатывают тысячи
на несчастных больных, от которых отказалась официальная медицина, или стригут
немалые деньги с тех, кто боится лечь на операционный стол. Вот, например, моя
лучшая подруга Катюша – добрый, сострадательный человек, всегда готовый прийти
на помощь, – бывает порой безжалостной. Профессия обязывает! Хирург честно
предупреждает больного:
– Сделаем две операции, проведем лечение,
вы будете принимать гормоны, и вам полегчает…
Далее, как правило, никто не слушает, люди
тихо сползают со стула. Воображение рисует им страшного толстого урода, всего в
шрамах. А уж слово «гормоны» доводит многих до обморока. Но, поверьте, ничего
ужасного хирург не сказал. Да, предстоит тяжелый год, но вы справитесь,
останетесь живы, сумеете вырастить не только детей, но и внуков. И если не
станете обжираться взбитыми сливками, то не превратитесь в ожиревшую свинку.
Намного хуже услышать от врача: «Мы не будем делать вам операцию, уже поздно!»
Но человек, сидя в кабинете доктора, как
правило, лишается способности мыслить, воспринимает лишь отдельные слова и
легко поддается панике. Правда, потом люди остывают и начинают соображать: все
закончится хорошо.
Но иногда в момент наибольшего морального
напряжения на пути больного появляется мужчина или женщина с чарующим голосом.
– Ерунда, – проникновенно говорит
мошенник, – не стоит беспокоиться. Мы вылечим тебя, вот поводим руками над
головой, и ты побежишь по жизни, как молодой. Операции не надо, таблетки не
пей, исцелим недуг без мучений…
И к кому вы пойдете? Лично я, стиснув зубы,
отправлюсь к хирургу. Но человек слаб, кое-кто двинет к ласковой тетечке, и она
его обманет по всем пунктам. Как молодой, ее клиент не побежит, операция и
таблетки ему точно не понадобятся. Знаете почему? Трупы не лечат.
Глава 26
И Вовка Костин, и Катюша, и Кирик с Сережкой,
и даже Лизавета с Юлечкой не устают повторять: «Лампа, думай, прежде чем
говорить». Я стараюсь следовать их совету, но изредка на меня налетает такая
злость, что разум отказывает. Вот и сейчас я гневно заявила Дарье:
– Зря вы говорите, что Равиль безупречный
целитель. Другой моей подруге он совсем не помог!
– Ошибаетесь, – дудела в одну дуду
девушка, – Равиль гений.
– Что же он не спас Беатрису
Мальчик? – пошла я вразнос. – Она у него лечилась и умерла!
Выпалив эту фразу, я прикусила язык. Черт меня
побери! Зачем я пришла в «Икар»? Вовсе не для того, чтобы обличать мошенников.
Мне необходимо побеседовать с Равилем, выудить из него кое-какую информацию, а
что получилось? Я испортила все дело. Сейчас Дарья заявит: «Если вы не
доверяете врачу, утверждаете, что он угробил Беатрису Мальчик, зачем тогда
рветесь к нему на прием?»
Но девушка поступила иначе:
– Только не волнуйтесь! Не все люди
говорят правду. Вполне вероятно, что ваша… Как вы ее назвали?
– Беатриса Мальчик, – повторила я.
