И тут Нина сначала заплакала, а потом вывалила
совершенно невероятную историю. У нее есть отец. Папеньку Нина терпеть не может
по многим причинам. Ее родители, будучи школьниками, вынуждены были
зарегистрировать брак по особому разрешению. Мама Нины забеременела в
шестнадцать лет. Сразу после скоропалительной свадьбы молодой муж уехал в
Москву поступать в медицинский и пропал на несколько лет. Жене он не писал, а о
родившейся без него дочери не беспокоился. Потом пришло письмо с зоны, Рагозин,
не окончив вуза, оказался за решеткой. Он неоднократно сидевший уголовник. Вся
жизнь его – это цепь сплошных «отсидок» в тюрьме.
Оказавшись на свободе, он ехал к своей жене,
маме Нины, которая по совершенно непонятной для дочери причине не разводилась с
ним. Муженек отъедался, одевался, устраивался на работу, но потом вновь
принимался за старое: тащил у новых коллег кошельки или воровал офисное
оборудование. Самое интересное, что папенька внешне совершенно не похож на
преступника. Милый, интеллигентный, с правильной речью, застенчивый, с виду
настоящий «ботаник», а не постоялец зоны. Никаких наколок, выбитых зубов и выражений
типа «орет как потерпевший!». Оставалось лишь диву даваться, каким образом за
долгие годы отсидки господин Рагозин ухитрился не приобрести никакого
зэковского налета.
Окончив школу, Нина уехала в Москву, поступила
в вуз и была рада тому, что учится не в родном городе. Регулярное появление
отца раздражало и пугало ее. Мама не собирается разводиться с уродом, вот пусть
сама и несет этот крест. При чем тут Нина?
Но потом случилось непредвиденное: мама
скончалась, а ее супруг, вернувшись в очередной раз с зоны, обнаружил квартиру
запертой. Для Нины осталось загадкой, каким образом папенька выяснил ее
московский адрес, но в одно далеко не прекрасное утро она увидела на пороге
отца, который заявил, что ему негде жить.
В первый момент дочь хотела просто захлопнуть
дверь, но папенька быстро всунул ногу между створкой и косяком.
– Нехорошо, доченька, – сказал
он, – мы родня. Артисткой стать собираешься? Славы хочешь, денег? Ну-ну.
Выбирай: или помогаешь мне, или всем расскажу, какая у меня дочь, в институт
пойду.
Нина не слишком испугалась сначала. Подумаешь,
не советские времена, теперь быть родственницей зэка даже почетно, но тут отец
добавил:
– Небось и замуж за москвича идешь!
Рагозина похолодела, она сразу поняла, что
Сергею Васильевичу не захочется иметь подобного тестя. Бывший уголовник и круги
общения Касаткина! Это нонсенс! А папенька, поняв, что случайно угодил в цель,
начал требовать денег за молчание.
– Я бы никогда тебе ничего не
рассказала, – рыдала Нина, – но ведь ты стал подозревать меня в
измене!
– Не плачь! – воскликнул
Сергей. – Мы обязательно придумаем, как избавиться от напасти.
Но не успел Сергей, убедившись, что невеста
по-прежнему его любит, успокоиться, как случилась новая неприятность.
Позвонил Борис и нервным голосом сказал:
– Немедленно ко мне!
Испуганный тоном брата, Сергей прибежал на зов
и услыхал:
– Меня шантажируют.
– Кто?
Борис молчал.
– Чем? – не успокаивался
Сергей. – Ничего плохого ты не делал, бизнес ведешь на законных основаниях.
Брат по-прежнему смотрел в пол.
– Понял! – догадался Сергей. –
Баба! Дай ей денег и гони вон. Сколько раз говорил: прекрати кобелировать! У
тебя чудная жена, скоро дедом станешь, остановись, Казанова потрепанный.
– Это действительно из-за женщины, –
выдавил из себя Боря, – но она никогда не была моей любовницей. Речь идет
о матери.
– О Вере?
– Да.
– Верка же давно покойница!
Боря кивнул.
– И что?
– Помнишь, отчего мать умерла?
Сергей нахмурился.
– Конечно. Вера лежала в клинике, где ей
кололи лекарство, несовместимое с алкоголем. Больных предупреждали: пить во
время курса инъекций строго-настрого запрещено, можно погибнуть. Вера же
попросила санитара принести ей бутылку и отправилась на тот свет.
– Санитара осудили, – тихо сказал
Борис, – он вышел, потом снова сел, следом вышел, и так несколько раз.
Сейчас он заявился ко мне, требует денег.
– С какой стати? – обозлился
Сергей. – Немедленно иди в милицию.
– Ты ничего не понял…
– Да в чем дело?
Борис встал, походил по шикарно обставленному
кабинету и наконец решился:
– Санитар этот – мой бывший однокурсник,
он был бедным провинциалом, вечно искал подработку, ну и устроился в клинику.
Когда туда Вера попала, я…
– Ну!
– Я…
– Говори!!!
– Пойми, она меня измучила, извела, сама
подтолкнула на ужасный поступок.
– Ты о чем?
– Это я дал водку санитару, не одну
бутылку, а две, и велел сунуть матери, знал, что она обязательно их опустошит и
умрет.
– Ты убил Веру? – отшатнулся Сергей.
– Да, – заорал Борис, – да! А
что следовало делать? Вся жизнь под откос шла! В дом никого не привести, только
не говори мне, что рыдал, узнав о смерти тетки. Все рады были! Так-то. Думал,
расследовать ничего не станут, да Василий активность развил. Санитара
арестовали, я испугался и во всем признался твоему отцу. Боялся, что
однокурсник-то на допросе расколется, объяснит, кто ему водку дал.
Представляешь, какой мне срок светил?
Не в силах произнести ни слова, Сергей кивнул.
– Василий тоже перепугался, –
объяснял Борис, – схватился за голову. Уж не знаю, как ему удалось, но он
сумел добиться встречи с арестованным и пообещал тому: если он возьмет все на
себя, не упомянет Касаткина, то после выхода из тюрьмы получит большую сумму
денег. А еще посулил выбить тому квартиру.
Парень согласился и ушел на зону один. А
теперь вот начал шантажировать Бориса, требует обещанного.
Сергей с трудом переварил новости. Было от
чего тронуться умом. Одно известие, что любимый брат – убийца родной матери,
хоть кого могло выбить из колеи. Еще, оказывается, Василий все знал и как мог
покрывал племянника, а потом унес тайну в могилу, не рассказав о ней даже жене.
Сергей хорошо знает Гликерию, та бы ни за что не удержала язык за зубами.
Медленно, очень медленно Сергей «въехал» в
ситуацию и воскликнул:
